Виталий Танасийчук - Под землей с фотоаппаратом. Рассказы спелеолога

К новой точке встречи вышли, конечно, с колоссальным опозданием. Вечер. Огромные ели уходят в темноту, которую не может разорвать костер. Около огня людно — все в сборе, и Борис в десятый раз рассказывает об удаче своей группы.

Такие натеки называют кораллитами

— Понимаете, это совсем недалеко от Сотки — километр, не больше, в самом конце маршрута. Всюду мы делали зарубки, сбиться нельзя. Сначала огромные мурги — и маленькая пещерка с лежащими в глине кальцитовыми ежиками, вон они в ведре. Дальше речка, уходящая под землю. А еще дальше — пропасть. Огромный провал, из стены его выбивается ручей и каскадом рушится вниз. Слезть нельзя — отвесы. Но видно, что нижняя часть отполирована водой до блеска, и в ней слои разноцветного гипса. Глубина- метров пятьдесят, не меньше!

Наутро, нагрузившись веревками, карабинами и крючьями, вереницей тянемся за Борисом. Вокруг заросли красной смородины и малины, то и дело кто-нибудь отстает, торопливо набивая рот ягодами. Проходим длинный луг с островерхими стогами — первое напоминание о том, что мы вышли в населенные места. Потом начинается совершенно адский шелопняк, километр идем не меньше часа. И вдруг выходим на край…

Снизу, из глубины, в облаках водяной пыли сверкает радуга. Звон падающей воды. И странный, фигурно вырезанный колодец, в котором блестят на солнце разноцветные прослойки гипса. На дне уже кто-то ходит; оказывается, по краю провала у огромной глыбы льда можно проскользнуть вниз без особого риска. Для пущей безопасности навешиваем в этом месте веревку. Прячу за пазуху аппарат, одолженный у Димы, и скольжу вниз, на глинистую осыпь. Здесь холодно и сыро, но лица у ребят блаженно-счастливые.

На дне провала — голубые кружева прихотливо промытого водой гипса. Это каменное чудо, похожее на кораллы или на окаменевший всплеск прибоя, зачаровывает изысканной прихотливостью изгибов, пустот, завитков.

Я снимаю панораму — сверху вниз. Хотя на аппарате и навинчен широкоугольник, провал входит только в пять кадров. Тем временем на противоположной стене Демченко и Голубев опускают леску с камешком, промеряют глубину. Борис немного преувеличил — не пятьдесят, а двадцать восемь метров до дна, но и это немало — семиэтажный дом…

Это, пожалуй, эталон пересеченной местности

На следующее утро в лагере тишина, наземные группы ушли непривычно рано — вдруг попадется еще одно такое чудо? Снова двинулись в путь плоты, совсем уже легкие. А через несколько часов мы увидели ручей, который я заметил с вертолета.

Ручей этот, а скорее маленькая речка, оказался прозрачным, с белым гипсовым дном. И вытекал он из-под невысокого навеса с заманчиво темнеющей широкой щелью.

Мы не стали торопиться. Разбили лагерь, поели, и лишь вечером, в тусклом свете выдыхающихся фонариков ушли в гулкую черную пасть. Пещера казалась большой, но удастся ли ее пройти? Уж очень мягок гипсовый карст, слишком часты в нем завалы.

Мы лезли через низкие и широкие обвальные залы, по хаосу неустойчивых глыб. Мертво и дико выглядел серый камень, со дна ям торчали круглые ледяные сталагмиты, а около воды под ногами хлюпала грязь. Река ушла влево, под нависший край скалы. Черная вода стояла неподвижно, будто и не текла.

Мы шли все дальше — сто, двести метров, а перед нами все те же сумрачные, давящие залы.

Фонарики гасли, ребята были измучены и трудным речным переходом, и этим маршем в призрачной тишине, через зыбкие завалы. Нужно было возвращаться и спать.

Наутро мы разбились на две группы. Двое ребят со свежими батарейками в фонариках должны будут идти вглубь и вести глазомерную съемку. Их цель — хотя бы приблизительно выяснить величину пещеры. Четверо других ведут детальную топографическую съемку от входа. К двум часам дня всем возвращаться. Еда и свет на исходе, сроки поджимают — через день мы должны быть в Пинеге. А сюда мы еще вернемся, в этом сомнения нет.

Снова шагаем по цепочке обвальных залов. Общая схема строения пещеры уже ясна — это одно большое подземное русло, под левым берегом которого течет речка. Завальные залы тянутся вдоль нее, но в 110 метрах от входа цепь их прерывается, и, чтобы пройти дальше, надо вернуться к воде. Тут уже не пройти в полный рост, то и дело приходится сгибаться, а порой и двигаться на четвереньках. Еще дальше ход снижается до тридцати пяти сантиметров; хорошо хоть, что речка течет в стороне. Ползем по жидкой грязи, упираясь носками, отталкиваясь локтями. Я застреваю. Приходится снять и оставить каску — не пролезает. Носом пашем глину, по затылку скребет потолок, и только через пятнадцать метров можно привстать и идти согнувшись. Грязь отваливается от одежды пластами. У меня залеплены очки — приходится сначала мыть руки, а затем уже лезть за пазуху, доставать платок.

Потом начинается вода. Гольянов и Люда не могут идти дальше — они в кедах, вода же немногим теплее льда. Они отдают нам последние батарейки, а сами остаются с одним огарочком. Если этого не хватит до выхода, дождутся нас.

Мы с Таней из геоботанической группы идем в глубину, растягивая мерную леску. Эта пещера первая, в которую попала Таня, и она восхищена всем, даже грязью и водой, переливающейся через голенища. Идем согнувшись под низкими сводами; когда нужно засекать азимуты, для устойчивости прижимаемся спиной к потолку. Впереди новый завал. Конец проходимой части? Конечно, нет: ведь мы же не встретили наших разведчиков. Находим щель. Несколько шагов — и перед нами открывается что-то вроде тоннеля метро. Белые своды, вылизанные водой стены, белоснежные осыпи. Гудит перекатами речка, уходит вперед бесконечный зал, поблескивают искорками зеркала гипса на стенах; как все должно здесь сиять при свете хорошего фонаря!

Наши фонарики уже выдыхаются и тухнут. Зажигаем огарок свечи — и снова пикеты, засечки, промеры. В конце концов в полутьме задеваю локтем компас, и он катится в воду.

Топосъемке конец, а нам надо уносить ноги, пока есть свет. Прохожу вперед — до нового завала и новой щели. За ней открывается следующий, такой же высокий и широкий тоннель. Пишу записку, оставляю на последнем пикете. Отсюда начнем съемку в следующий раз — через полгода или год…

Когда мы вышли, наш огарок был не длиннее сантиметра. Разведчики же еще бродили где-то в глубине.

Бродили? Как бы не так! В лагере никто не обращал внимания на наш приход, все сгрудились вокруг двух Володь, которые клялись, что вышли из пещеры на другой стороне Сотки! Ребята подтверждают: действительно, вышли к лагерю с того берега и потребовали плот для переправы. И совсем уже сбитый с толку Дима пытается уразуметь, как можно геологически объяснить пещеру, которая делает мертвую петлю под рекой.