Александр Супин - Этот обыкновенный загадочный дельфин

Но легко сказать — познакомиться. Для этого нужно было не только преодолеть все бюрократические препоны, чтобы добиться участия в экспедиции, но и притащить с собой гору научного оборудования и прочего имущества. Работа предстояла сугубо экспериментальная, связанная с изучением слуха дельфинов и требующая точнейшей аппаратуры. А путь предстоял неблизкий. Сначала самолетом от Москвы до столицы Перу Лимы — с несколькими посадками по пути заняло почти сутки. Изумление перуанских таможенников при виде багажа -несчетного количества ящиков и укладок с приборами — было столь велико, что они пропустили наших героев практически без сопротивления, решив, видимо, что даже самые отъявленные контрабандисты не могут действовать столь нахально; хотя, конечно, и письмо из университета Лимы помогло. Передохнув по необходимости (пока выполнялись всякие формальности) несколько дней в Лиме, снова погрузились со всем своим барахлом в самолет, уже местной авиалинии, который быстренько забросил отряд в город Икитос — своего рода столицу перуанской Амазонии. Там опять разгрузка, перевозка, перетаскивание несчетного багажа — умеют же люди сами себе осложнять жизнь! В Икитосе короткий отдых, и дальше — в самую глушь, где расположена одна из научных биостанций. Путь — вверх по реке на... Затрудняюсь подобрать подходящее слово для этого транспортного средства: назвать его кораблем язык не поворачивается, большой лодкой — можно обидеть капитана (он же владелец) этого чуда судостроительной техники. Это было что-то вроде самоходной баржи или большой плавающей коробки, которая курсирует вверх-вниз по реке и, приставая к берегу в любом месте, где попросят, перевозит людей, грузы, скот — все, что угодно. На палубе и в подвешенных гамаках спят люди, свалены груды мешков непонятно с чем, под палубой мычит измученная путешествием корова; прямо под надписью, запрещающей перевозку горючих материалов, свалена груда канистр с бензином, который кто-то везет для своей моторной лодки на отдаленной фазенде. Скрючившись в тесной каморке, гордо именуемой каютой, между забившими ее до потолка ящиками с оборудованием, проводят наши путешественники ночь, а утром баржа высаживает их на глинистый берег, откуда на дребезжащем пикапчике всего пара километров до биостанции.

Биостанция — несколько домиков из пальмовых тонких стволов с крышами из пальмового же листа. Впрочем, как выясняется, в жару в таком строении намного комфортнее, чем в капитальном доме. На биостанции перуанские биологи занимаются изучением тропической фауны, в том числе рыб, поэтому есть несколько небольших бетонных бассейнов для воды. Один из них вполне подходит для того, чтобы поселить туда дельфина, что вскоре и происходит. С помощью местных рыбаков симпатичный молодой бото обретает в нем свое временное жилище. Перемена обстановки, кажется, мало смущает этого молодого нахала: он с любопытством исследует свои апартаменты, засовывая нос во все утлы в поисках чего-нибудь занимательного и съедобного. Как только в воду брошена рыбка, он тут же подхватывает и проглатывает ее, как будто всю жизнь только и делал, что не охотился за живой рыбой в реке, а получал ее из рук человека.

Быстренько оборудована лаборатория в небольшом помещении рядом с бассейном. Суперсовременные электронные приборы отлично смотрятся под крышей из пальмового листа. И вот уже потекли трудовые будни, мало чем отличающиеся от того, что происходило на противоположной стороне Земли и что описано в первой из наших историй. Разве что режим немного иной: вся основная работа, эксперименты проводятся только утром пораньше, пока не накатил дневной зной. В душной послеполуденной жаре практически ничего невозможно делать, трудно двигаться: от любой, даже небольшой физической нагрузки тело мгновенно заливает пот, мучает одышка. Единственное спасение — лечь на койку и неподвижно, в полузабытьи, провести так три-четыре часа, пока не наступит вечер. Тогда снова можно взяться за дело, обработать полученные в утреннем опыте результаты, подготовить эксперимент на завтра. И так два-три месяца, практически без связи с внешним миром, получая редкие письма из дома только тогда, когда приезжает новый член экспедиции. И ради чего терпеть все это? Только ради того, чтобы узнать, чем слух амазонского дельфина отличается от слуха черноморской афалины? В самом деле, странные люди. По сравнению с ними бото спокойно проводит дни в бассейне, с аппетитом ест рыбку, которую ему ежедневно доставляют из соседнего поселка, послушно отрабатывает свое пропитание, лежа на носилках по два-три часа в день и ничем не пытается осложнить себе жизнь. Он выгладит куда как более здравомыслящим существом. За что и вознаграждается в скором времени возвращением в родную реку. А освободившуюся квартиру занимает другой дельфин: все полученные результаты нужно обязательно проверить еще хотя бы на одном животном, чтобы убедиться, что все полученные данные достаточно типичны для дельфинов этого вида.

Так проходит несколько месяцев, и срок экспедиции подходит к концу. Значит, приключения заканчиваются? Да ничуть не бывало: конец экспедиции — не препятствие для любителей осложнять себе жизнь. Ведь дома, в Москве, есть еще много товарищей-коллег, которые тоже хотели бы поближе познакомиться с уникальным созданием природы, но не могли принять участия в экспедиции. А раз так, возникает сумасшедшая мысль: а не взять ли дельфина с собой? В своем ли уме наши герои? Ведь это ровно на противоположную сторону земного шара! Но у них один резон: а почему не попробовать? Недолго думая, взялись за дело. Соорудили длинный ящик на колесиках (чтобы удобнее было передвигать), выстлали внутри пластиковой пленкой и мягким поролоном, и получилась отличная транспортировочная ванна. Налили туда воды, осторожно перенесли туда дельфина — как он отнесется к этой процедуре? Вроде бы спокойно, не нервничает. Для пробы поставили ванну в кузов грузовика, покатались немного. Вроде бы опять все нормально: дельфин лежит спокойно, не бьется, не нервничает. Ну что ж, раз так — поехали! Машина, баржа, самолет, снова машина — добрались до Лимы. Дельфин вроде бы чувствует себя нормально. Гостеприимные хозяева посольства СССР в Лиме предложили свой плавательный бассейн во дворе посольства, чтобы все же дать животному немного передохнуть и вволю поплавать. Ну что ж, бассейн так бассейн; впечатление такое, что дельфин везде чувствует себя как дома и нервничает и волнуется значительно меньше, чем люди. А на следующий день главная часть путешествия — суточный перелет из Лимы в Москву. Люди — на верхней палубе авиалайнера, в пассажирских креслах, а дельфин — на нижней палубе, на своем спальном месте, в ванне. Взлет — перелет — посадка; снова взлет — перелет — посадка, и так несколько раз. Только во время стоянок на промежуточных посадках разрешается людям навестить дельфина: при всем сочувствии летчики не могут разрешить нарушить правила безопасности, так что по несколько часов речной пассажир проводит в одиночестве. Но оказывается, ничего страшного, выглядит вполне спокойным. И вот наконец последняя посадка — дома, в Москве. Уже ждет специально подготовленная машина; раз-два, ванну с дельфином в кузов, таможенные формальности пройдены в одно мгновение — даже суровые таможенники Шереметьевского аэропорта отнеслись с сочувствием к этой безумной затее — и вот еще час спустя дельфин наконец может переселиться из тесной ванны в заранее подготовленный для него большой аквариум со свежей водой.