Инбали Изерлес - Приключения Тигрового кота

Маленькая девочка, внучка, вдруг обернулась. И заглянула под прилавок.

«Она меня видит!» — подумал Мати.

Девочка уже подходила к его укрытию. Мати инстинктивно захотел убежать. Инстинкты, вспомнил он, — первая опора. Потом вспомнил, что вторая опора — рассуждение и здравый смысл, и это заставило его заколебаться.

Никто из торгующих на рынке, похоже, не узнал Джесс по фотографии. Мати знал характер своей подруги: она никогда не выпрашивала еду на рыночной площади, как делали он сам и другие кошки. Потому-то она и была такой худой!

Старик, принадлежавший Джесс, мог покинуть рынок, чтобы поискать ее в других местах. Но скорее всего никогда не найдет. Мати вдруг вспомнил слова духа Байо: «Та, которая потерялась, не должна оставаться такой долго, потому что каждый день вне дома приближает ее к концу».

Мати засомневался.

— Эй, киса, эй… — заговорила девочка.

Она медленно подходила к прилавку, протянув вперед руки.

Мати шагнул вперед, словно хотел, чтобы она к нему прикоснулась, но тут же отступил назад. И остановился, глядя на девочку. Она была совсем недалеко от пустой стороны площади и запертого киоска, который Джесс считала своим. И если подтолкнуть девочку в верном направлении, она придет к Джесс…

— Ты ведь такой милый, правда? — сказала девочка.

И снова пошла к Мати. И снова ее пальцы почти коснулись его больших ушей, — а Мати снова отступил на несколько шагов в сторону края рыночной площади и отвернулся от девочки.

Он посмотрел на киоск Джесс. Тот дух, Байо, говорил… «Но я ведь не хочу, чтобы Джесс вернулась домой, — убеждал себя Мати. — Да она и здесь счастлива, разве не так?» И он передумал. Проскользнув мимо девочки, он повел ее к толпе покупателей. Подальше от запертого киоска… подальше от Джесс. «Иди за мной!» — мысленно приказал он девочке.

— Глупая киска, не бойся! — медленно выговаривала девочка, осторожно приближаясь. — Неужели не разрешишь мне тебя погладить? Я хочу с тобой дружить!

Она двигалась вслед за Мати к центру рыночной площади. На этот раз Мати позволил ее пальцам слегка коснуться его красно-коричневого лба, а потом снова отпрыгнул в сторону.

— Ханна! Ханна! — звала девочку мать, оглядываясь вокруг. — Ох, прекрасно! Теперь и моя дочь тоже потерялась!

— Я устал, — сказал старик. — Мне нужно немножко посидеть… а ты найди Ханну.

Он заковылял к ближайшей скамье.

— С тобой все хорошо, папа?

— Через минутку все будет прекрасно. Наверное, я просто слишком расстроен. Я так скучаю по моей Джесс…

— Я знаю, папа, и вполне понимаю… ты с этой кошкой разговаривал куда больше, чем со своими родными. Но мы ведь уже везде искали. Думаю, пора смириться с фактами… животное не вернется.

— Она не «животное»! — возразил старик.

— Да… прости. Она не вернется. Послушай, холодно ведь, пора домой, выпить горячего чая.

— Еще несколько минуток…

— Папа! — уже более строгим тоном заговорила дочь старика. — Джесс не вернется. И она не единственная кошка в мире. Мы пойдем в приют для животных и найдем тебе другую.

«Иди за мной!» — мысленно велел Мати девочке.

Она снова двинулась к нему, уже почти погладила его по-настоящему, но Мати отпрянул в последний момент, заводя девочку в гущу толпы, подальше от Джесс. Но тут на него накатило странное чувство… Перехватило дыхание, в лапах что-то запульсировало.

Мати постарался мысленно успокоить себя. Это неправильно — когда кошка имеет батрака. Это неправильно — носить ошейник… Так говорят все кошки. Кошка, владеющая человеком, не может быть свободной… Джесс привыкнет к здешней жизни. Ей не нужен этот старик… он не сделает ее счастливой.

— Я, пожалуй, пойду, глупая киска, а то мама будет беспокоиться, — сказала девочка, теряя интерес к Мати.

Вдруг она подняла голову и присмотрелась через толпу к пустому киоску.

Мати вдруг бросился к ней, потерся о ее ноги. «Нет, даже не смотри в ту сторону», — велел он.

Девочка нагнулась и с восторгом погладила его, правда, против шерстки. Мати мурлыкнул, поощряя ее, но чувствовал себя предателем, и его хвост отказывался подниматься. Дух Байо сказал… Ну, иногда ведь даже духи ошибаются. Разве не об этом говорила ему шалианка?

Совсем недалеко, на расстоянии в несколько хвостов, кто-то тихонько мяукнул, звякнул маленький колокольчик… Мати застыл, прижав уши к голове, в груди разлился страх. Рука девочки внезапно словно ослабела.

— Ой, это… Джесс! — выдохнула девочка. — Поверить не могу!

В одно мгновение Мати был забыт, ребенок в волнении устремился к маленькой пестрой кошечке.

— Жди, пока я ее найду! — сердито бросила дочь старика, озираясь в поисках Ханны.

Старик молчал, грустно глядя на толпу шумных покупателей. И вдруг схватил дочь за рукав и медленно поднялся со скамейки.

Сквозь толпу проталкивалась его внучка Ханна. В руках она неловко сжимала Джесс!

Глаза старика наполнились слезами.

— Джесс! Моя Джесс! — закричал он. — Ханна, ты удивительная, замечательная, необыкновенная девочка!

— Я там играла с маленькой рыжей киской, дедушка, а Джесс вдруг взяла и появилась!

Она передала маленький пестрый комок в руки старика, и тот осторожно взял кошку. Мати остановился неподалеку и затаился между прилавками, опустив хвост.

— Милая Джесс! Я уж думал, что ты пропала навсегда, моя малышка Джесс! Какая же ты худенькая! Бедняжка, бедняжка! Когда придем домой, буду кормить мою милую Джесс только цыплятами, цыплятами и свежим тунцом! И еще твоим любимым кошачьим кормом «Кошка-графиня»! Никакой дешевой ерунды!

Джесс терлась мордочкой о его лицо и тихонько мурлыкала.

Мати молча наблюдал за ними. Люди уже уходили прочь с рыночной площади, унося с собой Джесс, и Мати знал, что так и должно быть. В желудке возникла тупая боль, как от голода, и во рту пересохло, будто от жажды…

На мгновение Джесс подняла голову над плечом старика. Ее взгляд скользнул по толпе и наконец нашел друга.

— Прощай, Мати, прощай! — промурлыкала она, моргая огромными зелеными глазами.

Мати тоже моргнул и постарался порадоваться тому, что Джесс уносили из этой жизни. Он провожал ее взглядом, пока она не стала просто точкой среди толпы, а звук ее колокольчика не превратился в воспоминание.

Подкрадывались самые тяжелые дни зимы. Никто уже не вспоминал о первой малиновке луны урожая или о ночи наводнения. Но и дружить с Мати никто не хотел. Некоторые кошки, вроде Арабеллы и Финка, смотрели на него с откровенным презрением. Но по большей части просто не обращали внимания. Мати, хотя и привык к одиночеству, все же не раз и не два думал о том, не лучше ли ему уйти от шлюза Крессида и поискать более дружелюбную компанию. Но он оставался здесь ради Воробья, который все сильнее к нему привязывался.