Карл Фриш - Десять маленьких непрошеных гостей. …И еще десятью десять

Всем известно, что существуют коллекционеры жуков или бабочек. Многие до конца жизни верны своему увлечению. Но есть и такие, кто собирает мух. Не правда ли, малоувлекательное занятие — всю жизнь охотиться на толстых синих или серых мух?

К настоящему времени описано уже свыше 40 тысяч разных видов мух. Выслеживать их, наблюдать, собирать, изучать, классифицировать — все это доставляет натуралисту бездну удовольствия и может стать его подлинной страстью. Как, в самом деле, не прийти в восторг перед лицом такого многообразия форм, при виде пестроты и различий окрасок, величины и строения!

Когда в работе можно пользоваться увеличительным стеклом, тогда из занятий легче извлечь новое.

Среди мух есть подлинные гиганты — крупные создания, они могут показаться, скорее, шмелями. Другие, чье брюшко расцвечено желтыми и черными кольцами, напоминают ос. Есть долгоножки с тонким тельцем и длинными узкими ногами — ногами, которые часто остаются между пальцев того, кто их схватил. Если подобная добыча попадается в клюв птицы, ущемленная нога сразу отрывается, а насекомое улетает. Что ни говорите, лучше жить пятиногому, чем погибнуть в птичьем чреве.

У меня нет возможности описать все богатство мушиных обличий. Но как бы ни были на вид разнообразны мухи, у всех у них есть нечто общее.

Как правило, у насекомых четыре крыла. Каждый ребенок, рисуя бабочку, выводит очертания крупных передних и задних крыльев. У пчел или ос крылья не столь велики и не столь отчетливо разделены. Часто надо внимательно к ним присмотреться, и тогда только можно убедиться, что их четыре. У майского жука, который, находясь в покое, прячет свои прозрачные задние крылья под плотными передними, их тоже четыре. Одни только мухи обходятся двумя крыльями, и вся эта группа насекомых обозначается как «двукрылые». Таким образом, достаточно уметь считать до двух, чтоб предположить, что это муха.

Впрочем, будем справедливы: у мух тоже четыре крыла, но задняя пара их атрофировалась и превратилась в маленькие «балансиры»-жужжальца, которые несут на себе некоторые органы чувств.

Но вернемся к нашей комнатной мухе. Мы знаем, как она вьется вокруг лампы, как благодаря присасывающим подушечкам — ими оснащены концы лапок — быстро и уверенно бегает по гладким стенкам. Муха держит себя за нашим столом как бесцеремонный гость с отличным аппетитом. Однако где ее колыбель и куда прячутся мушиные мамаши, когда приходит время откладывать яйца?

Муха уже так заинтересовала нас, что мне просто неловко сказать правду. В качестве колыбели для откладки яиц мамаша предпочитает — кто бы мог подумать! — свиной навоз. Если его нет, муха довольствуется конским, а то и каким-нибудь другим, лишь бы он был доступен. В непогоду и холод мух привлекают теплые конюшни и скотные дворы, где всегда есть свежий навоз. В крайнем случае их удовлетворит любой заплесневелый или гниющий кусок.

Поскольку в жилых помещениях ни свиного навоза, ни гнили не бывает, то все связанное с воспроизводством мушиного рода, как правило, не попадается нам на глаза, за исключением разве коротких свадеб, отмечаемых усердным жужжанием.

Примерно через день, а если жарко, то и раньше, отложенные яйца созревают, и из них вылупляются бледные личинки. Они-то и впиваются в гниющую массу, на которую предусмотрительно отложила яйца мамаша. Здесь личинки благоденствуют и процветают. Дней через шесть их рост заканчивается, причем вес личинки за это время возрастает примерно в 800 раз!

Представьте себе младенца, который при рождении весит три килограмма, а меньше чем за неделю превращается в чудище весом в 24 центнера!..

Так на примере роста и развития мухи мы еще раз убеждаемся, что эта группа живых форм очень отличается от высших животных.

Подрастающие личинки обычно не видны под коркой гнили или навоза. Если сбросить с них укрытие, они, быстро извиваясь, устремляются вглубь. Так личинки прячутся от глаз жадных птиц, для которых представляют лакомый кусочек, а кроме того, пробираются ближе к теплу и влаге. На свету и открытом воздухе их ждет скорая гибель от высыхания.

Когда личинка выросла, ее внешняя рубашка вздувается и раздается вширь, становясь удлиненным коричневатым бочонком, скрывающим куколку. Казалось, всякая жизнь ушла из нее. Однако под прочным покровом действуют таинственные силы. Они сделали из вялого червячка куколку, а теперь ее превращают в совершенное, крылатое насекомое. На это требуется около недели: перестройка заканчивается, муха вскрывает кокон и выходит на свет.

Снизу вверх: яйца, личинки и коконы с куколками комнатной мухи.

Многие крылатые насекомые живут всего несколько дней, даже часов. На этом последнем жизненном этапе иные лишены даже ротового устройства, совсем неспособны принимать пищу. Где уж тут заниматься добычей пропитания, когда вся жизнь продолжается несколько часов: едва только отложены яйца, насекомые угасают.

Комнатная муха не относится к числу таких эфемерных, короткоживущих созданий. Выйдя из кокона, муха дня через три начинает откладывать яйца и даже спустя два месяца она еще способна продолжать это занятие. Конечно, ей нужен обильный корм, и мы ежедневно убеждаемся, что муха ничуть не склонна к воздержанию в еде. То лакомится соком фруктов, то пьет остатки сладкого чая со дна кружки, то, опустившись на сухой кусок сахара, усердно ощупывает его хоботком, вводя при этом в сахар слюну, а как только сахар растворится, тут же его всасывает. Сплошь и рядом можно видеть муху, лакомящуюся пищей, о которой даже трудно предположить, что она может показаться кому-нибудь привлекательным и вкусным блюдом.

Ротовой аппарат мухи в действии.

Комнатная муха откладывает за один прием около ста яиц, а в течение жизни — свыше тысячи. Если бы из всех этих яиц вылуплялись личинки и, развиваясь, давали новых мух, которые бы, в свою очередь, так же размножались, то одна парочка наших знакомых произвела бы уже во втором поколении 500 тысяч, в третьем 250 миллионов, в четвертом 125 миллиардов мух.

При быстроте, с какой у мух одно поколение следует за другим, потомство исходной парочки уже через несколько месяцев затмило бы собой небосвод. Все вокруг было бы заполнено мухами, мы задохнулись бы среди них. Ничего подобного, конечно, не происходит: большинство мух не успевает развиться полностью и погибает уже в стадии личинки либо становится жертвой одного из бесчисленных врагов, либо дурной погоды, или несчастного случая. Достаточно, однако, представить себе численность потомства в благоприятных условиях, чтоб понять, какой напастью могут стать мухи. Они и превращаются в такую напасть где-нибудь вблизи скотных дворов, когда грязь и тепло способствуют их размножению, особенно в жарких местах и в жаркую пору года.