Карл Фриш - Десять маленьких непрошеных гостей. …И еще десятью десять

Сейчас, судя по заголовку, тем же мухам вслед за обвинениями будет вознесена хвала. И правда, мухи могут быть в какой-то мере полезными. Но это уже не наша комнатная муха, а ее близкие родичи — толстая синяя и крупная серая в крапинку — мясные мухи. Они предпочитают откладывать яйца в трупы животных, в гниющее мясо и т. п.

Многие насекомые приспособлены исключительно к той пище, которой испокон веков кормились их бесчисленные предки. Гусеницы некоторых бабочек вырастают лишь на одном каком-либо растении и скорее погибнут от голода на листьях другого, хотя и родственного вида, чем попробуют его. Мухи не столь разборчивы. Где нет гнилого мяса, там в качестве люльки для младенца вполне сойдет скверно пахнущий кусок сыра или гноящаяся рана.

Синяя мясная муха, а ниже — серая мясоедка.

Еще во времена наполеоновских войн врачи-хирурги подметили, что запущенные открытые раны у солдат значительно быстрее и лучше заживают, когда в них кишат личинки мух. Это объясняется просто: личинки пожирают воспаленные и отмирающие ткани и таким образом очищают раны. Возможно, здесь происходит и другое: выделения личинок способствуют росту ткани, затягивающей пораженные места. Одно время американские врачи отваживались с помощью личинок мух исцелять плохо зарастающие раны. Предварительно личинкам приходилось претерпеть целую серию купаний и прочих санитарных процедур, к которым они от природы не слишком-то расположены. Сегодня, к счастью, выработаны более совершенные и надежные средства лечения ран, так что мушиные личинки уже ни к чему.

Кто на собственном опыте не убедился в существовании «жалящих» мух?

В действительности это не какие-нибудь особо злобные выродки из числа комнатных мух, но совершенно другой вид, довольно похожий на них и формой, и размером, и цветом. Комнатная муха на языке ученых именуется муска доместика , что значит «комнатная муха», другой же вид зоологи окрестили стомоксис кальцитранс . «Стомоксис» значит «острый рот». Здесь подчеркнуто главное отличие. Вместо сосущего хоботка комнатной мухи, конец которого отлично приспособлен лишь для того, чтобы подбирать жидкие капли, мы видим выдающееся вперед колючее «жало», по которому легко опознается вид.

Вторая примета этих мух: когда они на что-нибудь опускаются, их крылья остаются раздвинутыми чуть шире, чем у комнатных. В надоедливости и назойливости стомоксис не уступает комнатной мухе. Можно десять раз согнать ее с ноги, она вернется сюда в одиннадцатый раз и ужалит. Причем сделает это вовсе не для того, чтоб вывести вас из себя, но чтоб попить вашей крови, как того требует ее натура. К счастью для нас, жалящие мухи — жигалки — предпочитают человеку скот. Они чуют его на расстоянии и так донимают несчастных коров, что те сбавляют удои. Охотно сосут жигалки кровь и лошадей и других домашних животных, но вместе с тем вполне идиллически лакомятся сочными фруктами. К осени потребность в тепле собирает их в жилых помещениях, где они сразу дают о себе знать. Вот откуда пошло мнение, будто комнатные мухи к осени становятся злее, начинают жалить.

Муха-жигалка; внизу ее голова, как она выглядит сбоку при увеличении.

Образ жизни и развитие у этих двух видов сходны. Но поскольку мы поставили себе задачу лишь реабилитировать комнатную муху и показать, что два вида, о которых идет речь, различны, мы не будем больше заниматься злым двойником нашей знакомой.

Вблизи от мест, благоприятных для воспитания мушиной молоди, эти насекомые, как мы уже знаем, способны стать в жилых помещениях подлинным бичом.

Во время войны мухи и насекомые паразиты представляют серьезную угрозу, распространяя опасные эпидемии. Вот почему во время второй мировой войны быстро завоевало признание новое средство борьбы против насекомых — препарат ДДТ. Эти три буквы сокращенно обозначают дихлордифенилтрихлорэтан — яд, полное название которого может что-либо сказать только химику. Яд действует при непосредственном соприкосновении, поражая нервы и приводя насекомое к гибели уже через несколько часов, самое большее через несколько дней.

Благодаря ДДТ всевозможных паразитов стали истреблять массами. Изобретатель этого препарата швейцарский ученый Поль Мюллер в 1948 году был удостоен Нобелевской премии.

Однако при неосторожном употреблении это средство не безвредно и для людей. Кроме того, в странах, где больше всего пользовались этим ядом, начали появляться формы мух, совсем не восприимчивые к ДДТ. Как видим, природа дает возможность своим созданиям ускользать из ловушек, которые расставляет коварный человек.

Комары тоже «мухи». Правда, поджарое брюшко и длинные тонкие ножки делают их совсем не похожими на толстых синих родственниц. Но пусть отдельные внешние признаки не вводят нас в заблуждение: у этих насекомых тоже только два крыла, как и у всей этой компании. У комаров на месте задней пары крыльев можно рассмотреть маленькие балансиры-жужжальца.

Когда комнатных мух немного и сами мы благодушно настроены, эти насекомые могут возбудить в нас некоторую симпатию. С комарами же, отнесем к их числу и прочую мошкару, мириться трудно. Жало их лежит в открытом спереди футляре, причем нижний, опускающийся на кожу конец футляра служит для проникающей вглубь части хоботка как бы направляющим желобком. Часто совсем беззвучно подлетают комары и вонзают в нашу кожу свое жало, столь тонкое, что его и не чувствуешь, зато зуд вокруг ужаленного места долго не унимается.

Многие люди склонны делить животных на две группы — полезных и вредных, даже несколько удивляясь, для чего вообще существуют вредные. Происхождение этого заблуждения понятно: сам человек убедил себя в том, что все живущее на планете Земля имеет смысл лишь постольку, поскольку оно полезно и служит человеку.

Но те, кто изучает живую природу, наблюдая ее без предвзятости, приходят совсем к другому заключению. Оказывается, самые ничтожные на первый взгляд животные приспособлены к существованию не менее совершенно, чем высшие организмы. Мы уже сравнили органы дыхания насекомого с человеческими и убедились, что первые нисколько не уступают вторым. Что касается летного оснащения комаров, то оно превосходно, это само совершенство! Устройство и действие комариного жала представляют в глазах любого механика поразительные образцы соответствующих приборов. Но для чего же понадобилось природе, чтобы ужаленное место зудело? Не лучше ли было бы для комаров, если бы они не причиняли нам боли? Тогда мы и не имели бы повода бить их, пока они сосут нас. Но оказывается, испытываемый нами зуд вокруг ужаленного места необходим для комариного племени.