Павел Мариковский - Маленькие труженики пустыни

Через несколько дней нестерпимый зной начавшегося лета заставляет нас бежать от голых песков к далекой зеленой полоске тугаев. Помучившись на барханах, мы вскоре оказались на берегу проточки среди зарослей лоха, чингиля и ив. Здесь полянки желтели от одуванчиков, пестрели лиловыми ирисами. Не беда, что всюду слышался нудный писк комаров, зато громко распевали соловьи и удоды, несло влажной прохладой с реки, по которой мы так тосковали в сухих саксаульниках.

Здесь два мира. Один прохладный, в тени развесистой ивы, другой знойный, на открытой площадке, где нещадно печет солнце, все раскалено и обдает печным жаром. Неожиданно натыкаюсь на три, расположенные недалеко друг от друга, кучки трупов желтых тетрамориусов. Иногда в центре одной из кучек что-то шевелится и среди неподвижных голов, ног и животиков выглядывает черная блестящая головка крошки кардиокондиллы. Все три кучки мертвецов оказываются камуфляжем, маскировкой жилища лилипутиков. Представляю, сколько труда стоило перетаскать их! Видимо, посетила тетрамориусов страшная грибковая эпизоотия. А кардиокондиллы, имунные к этому муравьиному недугу, извлекли из несчастья соседей для себя пользу. Высохшие трупы тетрамориусов выглядят так «неаппетитно», что охотников на такую добычу нет, а маскировка отличная.

Много лет назад, путешествуя по степям Тувы, я встретился с подобной картиной. Там муравьи мирмики замаскировались трупами своих собратьев формика пицеа.

Все гнезда крошек кардиокондилл построены по строгому плану. Под самой «крышей» располагается обширная плоская прогревочная камера. Вглубь идет вертикальный ход, связывающий расположенные друг над другом камеры размером не больше горошины. В каждом гнезде мы нашли по нескольку миниатюрных самок. Муравьи кардиокондиллы живут содружественными муравейниками с несколькими царицами в одной семье.

Весной 1969 года над пустынями Семиречья прошли сильные дожди, и река Или вышла из берегов, затопила желтыми мутными водами тугаи, затем вернулась в свое ложе.

На берегу реки на чистой полянке происшествие. Крошечные кардиокондиллы затеяли переселение. Видимо, старое жилище пострадало от наводнения, обветшало и ему перестали доверять. Муравьи вырыли временную норку в небольшом бугорке. Быть может, инстинкт подсказал им, что год будет необычный, слишком дождливый, с многочисленными паводками. Как всегда при смене жилища большинство муравьев заняты беготней от старого жилища к новому, то ли рассеивая последние сомнения, что выбор сделан удачно, то ли прокладывая к новому жилью пахучую дорожку, то ли осваиваясь с новым местоположением семьи. Кроме этой кажущейся бестолковой беготни, успешно продвигаются и практические дела: строятся новые залы, вытаскивается наружу земля, переносятся няньки и те, кто никогда не покидал родного крова и сам это сделать не решается.

У муравьев не столь уж много приемов переноски товарищей. Чаще всего носильщик берет ношу за челюсти, та скрючивается комочком и «чемоданчик» готов. Я приглядываюсь к кардиокондиллам и не могу понять, как они переносят друг друга, уж очень мал муравей и слишком поспешны его движения. Но вот секрет как будто разгадан. Кардиокондиллы переносят своих товарищей иначе: не перед собой, а на себе, как мешок. Природа наделила этого крохотного муравья длинным тельцем и коротенькими ногами, поэтому муравью легче переносить ношу на себе. Наверное, оттого и походка у него какая-то снующая.

Брачный лет кардиокондилл окончился недавно, и самцы уже исчезли (закончив жизненные дела, они погибают). Зато по косам всюду легко увидеть озабоченных крошечных самок. Они очень заняты, обеспокоены непривычным одиночеством в этом громадном сверкающем ярким светом мире. Как они будут устраивать свою судьбу?

Бездомной самочке проще всего, казалось бы, примкнуть к уже существующей семье, вот хотя бы к этой, занятой переселением. Здесь все поглощены суматохой, вряд ли заметят чужака. И вот одна такая самочка, покрутившись, проскальзывает в жилище. «Нашла себе приют», — порадовался я за бродяжку. У этого вида в одном муравейнике часто живут по нескольку их самок.

Проходит несколько минут и во входе в жилище появляется возбужденная толпа муравьев. Над перепутавшимися в клубок тельцами беспрестанно и энергично мелькают ножки и усики. Клубок выкатывается наружу, и теперь хорошо видно в чем дело: в самом центре клубка муравьев злосчастная самочка-неудачница. На нее со всех сторон сыпятся удары челюстями. Она же свернулась тючком, покорно принимая их. Наконец, вырвалась, убежала. Устроиться не так-то просто. В этом семействе тоже не нужны самки, своих хватает. Придется бродяжке продолжать поиски…

Как-то много лет назад в пустыне на светлой лёссовой почве я увидел странную темную линию между двумя кустиками полыни. Она была совершенно прямой, будто была проведена по линейке, и состояла из почти черных запятых и точек. Долго я не мог понять, кто и для чего сделал такое. Вскоре удалось разгадать это странное явление. Я долго приглядывался к кустику чингиля, сильно пораженному галлами. Они имели забавную форму. Листочек сильно вздут, сложен вдоль, а края его накрепко склеены в прочный шов. Образовавшаяся камера внутри листочка кишела толстыми оранжевыми личинками галлиц. Когда пришло время личинкам выходить из галла, прочный шов раскрывается, через щелку одна за другой личинки покидают домик, падают на землю и там, найдя трещинку, забираются поглубже, чтобы окуклиться и превратиться в маленького с нежными причудливыми усиками комарика-галлицу. Бегство личинок из домиков происходит ночью, в прохладу, пока не проснулись враги галлиц: каменки-плясуньи, ящерицы-геккончики и, главное, многочисленные муравьи. И все же муравьи-крематогастеры субдентата проведали об этом и организовали охоту за нежными личинками.

У этого маленького муравья заметная внешность: красные голова и грудь, черное брюшко, заостренное на конце и с тонким как иголочка жалом. Когда муравью грозит опасность, он запрокидывает кверху брюшко, грозит им, размахивает и жалит сверху вниз или сбоку. Почти как скорпион! Муравьи-крематогастеры ходят всегда гуськом друг за другом, не сворачивая с ранее установленной дороги.

Рано утром, только над пустыней взошло солнце, я увидел такую колонну крематогастеров. Она тянулась к кусту чингиля с галлами. Муравьи очень спешили. Многие из них уже мчались обратно, от куста, зажав в челюстях розовых личинок. Другие как будто просто сновали взад и вперед по узкой ленте муравьев и, казалось, мешали стройному движению. Но они были заняты важным делом. Это особенные муравьи-топографы, или дорожники, и занимаются они тем, что брызгают на дорогу капельки жидкости. Каждая капелька потом темнеет и становится точечкой. Она, видимо, источает запах и по этой ароматной дороге мчатся за добычей разведчики, охотники и все другие «специалисты».