Луи Буссенар - Охота для всех

В 1872 году, накануне открытия сезона охоты, я возвращался к себе поздно вечером, так как был приглашен на ужин к одному фермеру в провинции Бос. Хозяйство моего приятеля располагалось километрах в четырех от крохотной деревушки Экрен в департаменте Луаре. Дом и постройки одиноко возвышались среди полей.

Было что-то около половины одиннадцатого. Я шел по единственной дороге, ведущей от фермы к деревне. Примерно на середине пути мой пес, довольно крупный спаниель, отважный и сильный, словно дог, стал выказывать признаки сильнейшего беспокойства и раздражения.

Почти в ту же самую минуту, как пес мой грозно заворчал, я услышал справа и слева от дороги конский топот. Сомнений не было: две лошади должны были пересечь нам путь. Затем до меня донеслись пронзительные крики насмерть перепуганных перепелок.

Я был достаточно хорошо осведомлен обо всем, что касалось браконьерства, и тотчас же понял, что впереди расставлены силки. Я замедлил шаг и пошел вперед, соблюдая, как мне казалось, все необходимые меры предосторожности. Внезапно шагах в шести от меня словно из-под земли вырос какой-то здоровенный детина с ружьем и грубо рявкнул:

— Пошел прочь! Проваливай, слышишь?

Не знаю, что на меня нашло, откуда взялось совершенно ненужное и бессмысленное желание побравировать, но я продолжал приближаться к незнакомцу. В призрачном свете звезд я с трудом различал его голову с натянутым чуть не до подбородка странным колпаком с двумя прорезями для глаз.

— Проваливай! — все так же «любезно» прорычал грубый мужлан и передернул затвор. Как ни было темно, а я все же увидел, что ствол ружья направлен мне прямо в грудь.

Полагаю, всякому, даже самому стойкому и твердому человеку, было бы весьма и весьма не по себе, если бы его держал на прицеле пусть даже и столь странно разодетый тип.

Ну что же, я поступил так, как на моем месте поступил бы любой разумный человек, то есть крепко ухватил за ошейник моего пса и свернул влево, прямо в поле. Вскоре, преодолев метров четыреста и еще трижды выслушав столь же грубый и категоричный ультиматум, я выбрался из опасной зоны.

Итак, я сам, лично, имел возможность убедиться в том, что браконьеры бесчинствуют в полях вполне безнаказанно, но я и представить себе не мог, какая мощная организация стоит за единичным, как мне тогда показалось, фактом наглого разбоя. Нет, мне тогда и в голову не могло прийти, сколь тщательно была разработана и подготовлена вся операция…

И только примерно через год, в силу необычайно счастливого стечения обстоятельств, я нашел разгадку этой тайны.

Как говаривали древние, «ab uno disce omnes», то есть «одним учи всех». Вот что мне поведал некий весьма почтенный господин, коего я никогда бы в жизни не заподозрил в том, что он является сообщником злоумышленников, но каковой оказался на деле одним из организаторов всей аферы; имени его я по вполне понятным причинам здесь не называю.

Так вот, он сказал мне, что по всей стране действуют, и притом очень слаженно, многочисленные группы преступников. В больших городах, в особенности в Париже, существуют настоящие агентства, координирующие деятельность браконьеров. Эти агентства раскинули паутину своих представительств во всех местах, славящихся изобилием дичи. Нет такого города и такой деревушки, где бы у преступников не было одного или нескольких сообщников из числа местных жителей. Сия «ассоциация» имеет свой верховный орган, так называемый «административный совет», а также черную кассу, из коей черпаются средства на выплату штрафов, на закупку орудий подлого убийства дичи, на оплату лечения бандитов в случае ранения или болезни, на подкуп должностных лиц и на вербовку новых членов преступного «братства».

Активные члены сообщества, разделенные на небольшие группы, беспрекословно подчиняются своим «командирам». Получив подробнейшие сведения от информаторов из числа местных жителей того или иного региона, представители нескольких групп, предварительно договорившись о пароле (чтобы в случае надобности опознать своих), выезжают, так сказать, на «поле будущей битвы».

В назначенный день и час браконьеры собираются человек по 5–6 в лежащих неподалеку друг от друга деревнях и городках, чтобы не вызвать особых подозрений. С наступлением ночи они выбираются с постоялых дворов, встречаются в поле в заранее условленном месте и под предводительством местных жителей (тех самых, что снабжали их сведениями о наличии дичи в данной местности) приступают к осуществлению своего коварного замысла.

Итак, браконьеров в поле собралось около тридцати человек, все парни крепкие и смелые; некоторые восседают на лошадях. Верховые нужны для того, чтобы быстрее загонять куропаток в сети. Далее они вытаскивают из больших сумок огромные, очень прочные шелковые сети, тонкие, словно сплетенные из человеческих волос, и устанавливают их отдельными секциями протяженностью в 60–80 метров на небольшом расстоянии друг от друга. Причем очень часто покрывают сетями площадь чуть ли не в квадратный километр.

У каждой сети остается стоять один браконьер с ружьем, а чаще всего — с револьвером в руке и с огромными мешками, предназначенными для дичи. Остальные участники ночной охоты гонят насмерть перепуганных птиц прямо в ловушки. Обычно сведения, коими располагают эти мерзавцы, настолько точны, а сети расставлены с такой воистину математической точностью, что практически ни одной куропатке не удается избежать печальной участи.

Когда несчастных птиц, находившихся на одной стороне поля, загнали в ловушки, браконьеры, не тратя времени даром на перестановку сетей, просто переходят на другой участок и уже оттуда гонят дичь. Сей «маневр» повторяется три, а то и четыре раза за ночь, а за один заход разбойникам порой удается поймать 1200–1500 куропаток. Судите сами, каков же бывает общий «улов».

Добычу складывают (я бы даже сказал, утрамбовывают) в огромные мешки или корзины, которые на лошадях доставляют в повозки мнимых бродячих торговцев, медников и лудильщиков, тех самых, что слонялись по окрестностям днем, выведывая и вынюхивая, где находятся самые «урожайные» на дичь участки. Теперь эти повозки стоят на краю поля, где произошла кровавая бойня.

Как вы уже поняли, дорогие читатели, браконьеры птиц не бьют, а берут живьем, но многие бедняжки погибают, когда бьются о сети или когда оказываются в самом низу корзины или мешка, где и задыхаются под тяжестью своих собратьев по несчастью; этих куропаток с нетерпением ждут рестораторы и торговцы дичью. Но большинству пленниц и пленников все же удается выжить, и вот их-то браконьеры за огромную цену, чуть ли не на вес серебра… продают богатым землевладельцам, которые желают сделать свои охотничьи угодья более богатыми дичью… Нет, вы только подумайте! Землевладельцы пользуются плодами разбоев, чинимых на землях других землевладельцев! Мне бы очень хотелось верить, что, приобретая живой товар, богатый фанатик охоты ведать не ведает, откуда взялись все эти милые куропаточки. Однако от этого не легче, ибо приобретенная нечестным путем дичь, вероятно, опять попадет в сети браконьеров, но уже на землях щедрого скупщика краденого.