Жозеф Рони-старший - Обезьяны

— Лаллу, нельзя есть все бананы. Джонс просит отдать их ему. Отломи половину себе, а остальное отдай, — сказал Мак-Лин, сопровождая свои слова жестами. Понял ли Лаллу слова или одни только жесты, но во всяком случае он беспрекословно, не поморщившись даже, отломил добрую половину бананов и отдал их Джонсу. А Джонс все еще ворчал, хотя и был несколько умилен послушанием четвероногого пассажира. Лаллу посмотрел ему вслед, потом вынул сигару и, догнав Джонса, протянул ее. Джонс колебался — брать ли у Лаллу сигару.

— Возьмите, Джонс! — крикнул ему Мак-Лин. — Лаллу видел, что вы на него сердитесь, и хочет помириться с вами, вот он и дарит вам сигару вместо трубки мира.

С испуганным видом Джонс взглянул на Лаллу, взял сигару и быстро скрылся.

— Джонс побаивается Лаллу, да и Фразер тоже, — заметил механик. — Действительно, немного жутко, когда обезьяна поступает как человек.

— Это-то пустяки, — сказал Мак-Лин, — лишь бы они не показывали ему вида, что не любят его, а Лаллу со своей стороны сделает все, чтобы быть со всеми в самых дружеских отношениях, — он добрый малый.

— Однако мне надо пойти вниз, посмотреть на свои машины, — заявил механик.

— Разрешите и мне пойти с вами, — попросил Мак-Лин. — Я еще ни разу не был в машинном отделении.

— Пожалуйста. Возьмите-ка и Лаллу с собой. Интересно, как ему понравятся машины.

Но машины совсем не понравились Лаллу: на середине лестницы он остановился, сразу потерял свой обычный спокойный вид, сильно заволновался, стал кричать и в первый раз не послушался зова своего хозяина.

Мак-Лин ходил и осматривал машины и забыл о Лаллу. Но Лаллу не спускал с него глаз. Но вот Мак-Лин слишком близко подошел к какой-то машине, и один из кочегаров крикнул ему: «Осторожней!» Он быстро отскочил, но в ту же минуту почувствовал, что огромная лохматая рука схватила его и потащила куда-то вверх. Лаллу вообразил, что Мак-Лину грозит опасность от страшных движущихся чудовищ, и, забыв свой страх, бросился вниз, на помощь своему хозяину. Это происшествие вызвало всеобщий смех.

— Ну, оставь меня, оставь, Лаллу, — уговаривал Мак-Лин обезьяну. — Ведь внизу нет крокодила, чего же ты, дурень, испугался?

Все заинтересовались, почему Мак-Лин упомянул о крокодиле, и Мак-Лин рассказал, как Лаллу однажды спас его от крокодила. Они ехали вместе в лодке, она перевернулась, крокодил погнался за ними. Тогда Лаллу схватил одной рукой своего хозяина, другой зацепился за ветку дерева, вскарабкался на его верхушку и спас таким образом жизнь Мак-Лину.

— Но разве он умеет плавать? Я думал, что обезьяны боятся воды, — спросил механик.

— Да, вы правы, обезьяны не любят воды, и Лаллу вначале тоже терпеть не мог купаться. Но у меня был отличный бассейн для плавания, и я всегда брал его с собой в воду. Теперь он привык и отлично плавает и даже любит плавать.

Лаллу быстро со всеми подружился, особенно с матросами. Он любил с ним играть, а он их угощал сигарами. Когда у него иссякал запас своих, он отправлялся за новыми, и если не находил их в каюте Мак-Лина, то брал их там, где только находил, чем попрежнему навлекал на себя гнев Джонса.

Несколько дней погода стояла прекрасная, но потом круто изменилась, и вместе с нею переменилось и настроение Лаллу. Он сильно страдал от морской болезни, сделался ворчливым и раздражительным, ни с кем не хотел иметь общения кроме Мак-Лина и ясно показывал свое нежелание сердитым ворчанием.

Однажды он заворчал и на помощника капитана, когда тот хотел, чтобы он подвинулся с нужного Фразеру места. Фразер не любил Лаллу и ждал только случая, чтобы потребовать от Мак-Лина посадить Лаллу в клетку. Он побежал в каюту Мак-Лина и стал требовать, чтобы обезьяну посадили в клетку, не дожидаясь, пока она станет бросаться на людей. Она и без того мешает матросам, а теперь стала прямо опасной для их жизни. Если Мак-Лин не посадил ее в клетку, то он, Фразер, принужден будет ее пристрелить. Фразер кричал и грозил, а Лаллу стоял рядом с Мак-Лином, оскалив зубы, готовый броситься на кричавшего. Поэтому Мак-Лин самым спокойным тоном, каким только мог, ответил Фразеру, что если тот посмеет выполнить свою угрозу, то в ту же минуту он, Мак-Лин, выкинет за борт Фразера.

Слова эти были сказаны твердым тоном, и Фразер почувствовал, что они произнесены не впустую. Он решил пока что оставить Лаллу в покое. Что же касается Мак-Лина, то он приютил Лаллу у себя в каюте, пока обезьяна не оправится от морской болезни.

С каждым часом погода ухудшалась, и ветер все крепчал. Судно бросало из стороны в сторону, как щепку. И однажды случилось то, чего капитан давно боялся: от сильного крена груз в трюме съехал к одному борту, и все судно стало сваливаться на бок. Вся команда дружно работала над водворением груза на место, но крен был так велик, что то-и-дело тюки сваливались опять вниз, и работу приходилось начинать снова.

Фразер работал со всеми, и внезапно тяжелый ящик свалился прямо на него. Бледный, как полотно, вбежал он в каюту, где сидели Мак-Лин и механик; его рука висела, как плеть, — кость оказалась вывихнутой.

— Скорей давайте сюда бинты и каких-нибудь тонких дощечек для лубка! — закричал Мак-Лин.

Он за время своего пребывания в колониях привык заменять хирурга и вообще лекаря. Мак-Лин быстро вправил вывихнутый сустав руки и наложил лубок. Когда все было готово, он спросил Фразера:

— Ну, старина, а как обстоит дело с грузом? Как будто мы все еще лежим на боку. Ощущение не очень приятное, да это и небезопасно для всех нас. Ведь судно так не в состоянии будет бороться с бурей. Не помочь ли команде? Ведь нас можно было бы считать за семерых добрых матросов. Лаллу сойдет за шестерых — да я.

Фразер вспылил.

— Недоставало еще того, чтобы помогала обезьяна!

Но капитан обозвал Фразера невежей и попросил Мак-Лина спуститься с Лаллу в трюм.

Сперва Лаллу с негодованием покосился на черную зияющую дыру трюма, но потом спустился вместе с хозяином вниз и, когда понял, чего от него хотят, быстро стал хватать ящик за ящиком, тюк за тюком. Несколько больших ящиков застряли между перегородками трюма и мешали вытащить остальные. Матросы долго уже бились над ними, но безрезультатно — они не шелохнулись. Мак-Лин руководил работой Лаллу, показывал, как и что надо делать, а Лаллу напрягал свои стальные мускулы, и то, что было невыполнимым для людей, в несколько минут проделала огромная обезьяна.

Самую тяжелую работу выполнял Лаллу — он подымал груз, а матросы только укладывали ящики и тюки так, чтобы они не свалились обратно. После нескольких часов работы Лаллу корпус судна выравнялся, и крена как не бывало.

Буря не стихала. Штурвал был сломан, все мачты снесены кроме одной фок-мачты [2] Фок-мачта — передняя мачта. ( Прим. ред .). . Пробовали поднять на ней парус, однако большой пользы он принести не мог. Однажды ночью при сильнейшем ветре «Красная Звезда» наскочила на мель, глубоко врезалась килем в пески и осталась неподвижной, в то время, как волны с бешенством разбивались о ее бока и перекатывались через палубу.