Елена Романова - Люся с проспекта Просвещения или История одного побега

Облизнувшись и сглотнув слюну, я вопросительно посмотрела на кондукторшу. Может, чем-нибудь угостит? Нет, непохоже. На всякий случай придвигаюсь поближе и начинаю со значением вилять хвостом.

— Ты чей же такой будешь? Сбежал, небось? Или потерялся? Смотри-ка ты, в ошейнике, — участливо качает головой кондукторша.

И вовсе она не сердитая. Может быть, даже наоборот, очень добрая. И сумка у нее пахнет колбасой. Докторской. Нет, пожалуй, даже телячьей.

«Тетенька, же не манж па си жур. Дай колбаски, не будь жадиной», — вежливо прошу я, глядя на кондукторшу с самой что ни на есть собачьей преданностью.

— Жрать, видно, хочешь? Все вы жрать горазды. Работать только никто не хочет. Ну, чего уставился?

Приняв последнюю фразу за приглашение, радостно кладу морду на круглые теткины коленки.

— Ой! Ты что, совсем ошалел?! Фу! Фу! Ишь, чего выдумал! — взвизгнула вдруг кондукторша не своим голосом и попыталась отпихнуть меня сапогом. — Пошел, пошел отсюда! Проходу от вас, кобелей, нет! Ишь, моду взяли в трамваях задаром ездить! Зайцы хвостатые!

Историю про зайцев, видимо на зиму тоже перебирающихся с дачи в город, я так и не узнала, посчитав благоразумным, как только в очередной раз открылись двери, спешно ретироваться из вагона.

На остановке никого не было. Возле урны валялся пустой пакетик из-под чипсов и пара окурков. Снег вокруг был примят елочками здоровенных рифленых подошв. Следы обрывались у самых рельсов. Там же трепыхался на ветру клочок газеты, едва уловимо пахнущий курицей. Так пахнут газеты, читаемые за ужином. Я лично больше люблю обеденные, от тех запах гуще. Пробежав обратно по цепочке следов, я сунула нос в пакетик из-под чипсов. Нет, ничего не осталось. «Ну и аппетит у этого куроеда!» — возмущалась я, стаскивая лапами пакет с морды. — «Где бы здесь все-таки чем-нибудь перекусить?»

Так и есть, говорила же, что трамвай довезет меня куда надо. Пейзаж был мне явно знакомым. Высотные дома, ларек на углу, лавочка и пара чахлых деревьев в сквере напротив. Отсюда до старой квартиры рукой подать. Вернее — лапой. Оглянуться не у спею, как уже буду на месте. Но сначала неплохо бы перекусить.

А вот, кажется, и то, что мне нужно. Принюхавшись, я уловила отчетливый запах съестного. Наискосок через дорогу ласково благоухал всевозможными мясными соблазнами новенький продуктовый супермаркет. Широко разинув свою беззубую пасть, он то и дело заглатывал спешащих к нему со всех сторон любителей основательно подкрепиться. Спустя некоторое время они вываливались из него увешанные множеством сумок, пакетов и пакетиков, источающих умопомрачительные ароматы. Удачно заняв позицию у самых дверей, я ожидала подходящего случая с кем-нибудь поближе познакомиться.

Ждать мне долго не пришлось. Дверь распахнулась, и из магазина вышел огромный мужик, прижимавший к груди пакет с сосисками. Учуяв знакомый запах, я радостно запрыгала вокруг владельца пакета.

— Наконец-то! — увидев меня, расплылся в улыбке великан. — Хоть кто-то мне обрадовался. Поверишь ли, уже неделю сплошные неприятности. Ну теперь-то все наладится, псина. Печенкой чую, ты мне добрый знак. Будешь добрым знаком, а, кудрявая?

Против того, чтобы быть добрым знаком, я не возражала. Тем более что растроганный мужик уже лез в пакет за сосиской:

— Хочешь?

Он еще спрашивает! От голода первую сосиску я проглотила даже не распробовав. Зато вторая показалась мне божественно вкусной. Я нетерпеливо запрыгала в ожидании третьей.

— Эй, эй, притормози, эдак меня домой не пустят, — засмеялся мой новый знакомый.

«Ну что ж, раз такое дело, ладно», — я понимающе вздохнула и села. А мужик потрепал меня по голове, и, махнув на прощание рукой, косолапо потопал к ближайшему дому. Я смотрела вслед великану и, дружелюбно виляя хвостом, думала: пусть у него и вправду все наладится. Так оно, скорее всего, и случилось. Потому что неприятности тут же перекинулись на меня.

Они появились почти сразу. Их было трое. Здоровенный кудлатый пес, похожий то ли на кавказца, то ли на московскую сторожевую, тощая криволапая собачонка грязно-бурого цвета с лисьей мордочкой и маленькими злыми глазками, и, наконец, коренастый мрачного вида бобик, тут же демонстративно задравший лапу прямо перед моим носом. «Кажется, влипла», — пронеслось у меня в голове. Но отступать было поздно.

— Сосиски, значит, хаваем? Ну, ну… Ты откуда взялась? Кто такая? — грозно прорычал Кавказец, смерив меня недобрым взглядом.

— Я Люся с проспекта Просвещения. Эрделька. Окрас чепрачный. Мама — Ялли, папа — Зерик, — бойко отрапортовала я.

— Зерик? — подозрительно переспросил коренастый бобик. — То-то я смотрю, ты у нас такая кучерявая.

— Нечего с ней лясы точить. Гони, гони ее! Она не с нашего двора! Она приблудная! — пропищала Лисья Морда, высунувшись из-за спины Кавказца.

— Почему приблудная? Нет, я хозяйская. У меня и ошейник имеется, — обиделась я.

— Вот и отлично. Шуруй домой, пока мы тебе уши не надрали, — процедил сквозь зубы Кавказец. — Здесь наша территория.

— Ваша территория? Так ведь еды здесь на всех хватит. И потом в компании всегда веселее, — возразила я, все еще надеясь на благополучный исход.

— Переделу собственности — не бывать! Гони, гони ее! — истошно визжала Лисья Морда.

— Слушай, ты, Зериковна, сарделька черпачная, вали на родину, пока мы тебе перманент не попортили, — осклабился лысый бобик, похоже так и не могший простить мне моих кудряшек. Шерсть на его загривке встала дыбом.

— Что ж, хорошо, тогда пеняйте на себя, — спокойно ответила я и подумала, что, пожалуй, самое время уносить ноги.

Отступив назад, я громко зарычала, всем своим видом давая понять, что со мной шутки плохи. Пока мои противники щетинились и обнажали клыки в ответ, я, не дожидаясь, когда мне вцепятся в глотку, одним прыжком перемахнула через парапет и рванула что есть мочи прямо по проезжей части. Только пятки засверкали. Все трое с лаем бросились за мной. «Ату! Хватай ее, хватай!» — слышала я за спиной их визгливый лай. В хвост мне дышал Кавказец, а Бобик так и норовил тяпнуть за ляжку. Но ведь недаром мой дед был прославленным охотником. Ловкость и смекалка у меня в крови. Свернув во дворы, я принялась петлять не хуже зайца, и скоро мои преследователи отстали. Не чуя больше за собой погони, я остановилась. Уф… Кажется, пронесло. Хорошо, что я быстро бегаю. А то остался бы от меня один ошейник. И что за нравы в этом квартале? Вот где «Улицы разбитых фонарей» надо снимать… Ладно, сейчас немного отдышусь и пойду дальше искать приключений на свою задницу. Так про меня всегда папа говорит. И он, наверное, прав. Приключения я всегда найти сумею. Ну-ка, ну-ка… Что это?