Иоланта Сержантова - Случайные встречи…

Под приподнятым над землёй куполом ночи, обнаружилось белое, невеское 43 43 невесомый утро. Побросавши все дела, синицы с дятлами тут же раздобыли припрятанные до сроку свирели, и ну-как играть. Да стройно так, верно, пусть даже и не развлекали себя музЫкой давно, почти что с весны.

Глядя в нотоносец 44 44 нотный стан небес, они пересыпали гости хрустальных звуков с одной упругой ладони ветра на другую, прикрывая глаза, дабы не видеть ненавистного уже снега, и не слышать, как стучат от холода зубы леса.

Вся музыка, сколь не была б сложна, – из семи нот, а жизнь, та и вовсе из двух. Соль-до, соль – до, лю – бовь…

Газовая горелка солнца осветила кулисы горизонта. Сперва пламя, неуверенное в своих силах, едва освещало неубранную по углам паутину, но вскоре…

Откуда произошли и отчего в преступном забвении стояли, занавешенные серою кисеёй, заставленные навсегда позабытым нужным задники, которые не слишком умело, но рьяно малевал доморощенный левитан 45 45 нарицательное название художника-пейзажиста . Набравшись ячменной 46 46 из ячменя творят пиво смелости, для того чтобы описать мнимую над нами твердь 47 47 небо , тот не скупился, размазывая пожертвованную барыней прусскую синь 48 48 краска, синяя, берлинская лазурь , даже трижды посылал маляра в город за сурьмой да белилами, для верности, 49 49 Употр. при подчеркивании истинности и правоты чего-л. и …о, чудо, что вышло! Сравнимое с рождественскою звёздною ночью великолепие! Однако ж не такое, когда все взоры прикованы лишь к чему-то одному, чрезмерно украшенному, которое, вольно или нарочно, скрадывает прочее, неубранное ничем, обыкновенное и неинтересное. Но каждое, всё, чему выпало счастье попасться ему на глаза, сделалось в одночасье загадочным, занятным, имеющем в своём несовершенстве некое, единое, присущее ему достоинство. Предметом спокойного, умиротворяющего довольства не за себя.

Север 50 50 одна из четырех стран света, противоположная югу; зима, полночь, морское норд не с той стороны, где мох: там и зима, и полночь, и противное югу, а радость – всегда лишь то, в чём ты её нашёл.

Некто жалеет разучившуюся летать птицу, иной льёт слёзы по крокодилу, а суть в том едина, – кто-то бережёт сострадание для одного лишь себя, а другой тратит его беспечно, на тех, кому, подчас, о том и невдомёк.

В пору, о которой пойдёт речь, я был молод и постоянно кем-то увлечён. Дабы добиться взаимности, совершал обдуманные безумства. Доискивался благосклонности, посылая букеты с неловко упрятанными в них признаниями, коробки конфект или переписанные по случаю ноты, в которые, вместо Sostenuto 51 51 обозначение музыкального темпа: сдержанно , вписывал несдержанное, пылкое, далёкое от музыкальной грамоты Affectus 52 52 переживание, душевное волнение, страсть, любовь . И всё выходило легко и непринуждённо: мимолётные встречи, необременительные расставания. Всё изменилось в тот ненастный день, когда мы с товарищами, пережидая непогоду, посетили цирковое представление.

Невнимательно просмотрев несколько номеров, честно признаться, мы больше глазели по сторонам, на публику, нежели на артистов, и покричав непристойности вечно битому Рыжему 53 53 рыжий клоун , мы уже было собирались уходить, как вдруг, в манеж вышла девица с крокодилом. Она крутила вокруг зверя сальто, вертела им, как гимнастическим снарядом и баюкала, словно младенца. Приятели дёргали меня за сюртук, ломали щёгольский пробор, а я не отрываясь смотрел на девушку, чьё золотисто-зелёное трико, вдруг разбудило во мне отвагу остепениться.

С того вечера, место в первом ряду ложи было занято, – оттуда я восхищался бесстрашием моей обжэ. Но время шло, вскоре уж должно было состояться завершающее выступление, а мы обменивались друг с другом лишь взглядами, и ничего более.

Для того, чтобы дело сдвинулось, знакомый воспользоваться разыгравшейся кстати алчностью прислуги, и провёл меня в закулисье. Я шёл в расчёте поведать девице о своих чувствах и намерениях. Упоминая последние, нелишне будет отметить, что, даже не сказав с девушкой наедине пары слов, я был готов жениться. Решительно и бесповоротно! Более того, невзирая на ожидаемые протесты отца и рыдания матушки, я имел замысел сопровождать любимую в её странствиях.

Постучавшись в уборную, и заручившись позволением войти, я заговорил. Сперва мой голос дрожал, как свеча в неуверенной руке, но понемногу окреп и позволил, как надеялся я, осветить пылом влюблённости каждый пыльный, пропахший духами или табаком, уголок sancta sanctorum 54 54 сокровенное место . С восторгом я расписывал то блаженство, с которым мы будем держать друг друга в объятиях до конца своих дней. (Произойти это должно было, несомненно, очень и очень нескоро.) Не обошёл вниманием и нежные утра, и уютные ленивые полдни…

– А вечером, в цирке, буду самым верным Вашим поклонником, сколько бы жизни не потребовалось на то… – Заключил я и замолк, ожидая приговора.

Девица, как ни была хороша, слушала меня с внимательным практическим 55 55 расчётливо выражением. Имея его в виду, я всё больше понимал, что вскоре выяснится, чем должен буду заплатить за взаимность, кроме безмерного обожания и своего честного слова. Оглядев меня с милой беспомощной улыбкой, – ох, уж эта обманчивая девичья слабость! – девушка кивнула головой и произнесла:

– Хорошо, я буду вашей, но при одном условии…

Дождавшись звука её голоса в ответ, я уже был совершенно глух от счастья, и пришёл в себя, лишь девица подвела меня к скамье, на которой возлежал крокодил.

– Ну, вот. Приступайте, и покончим с этим.

Ничего не понимая, я переспросил:

– Что? Что мне сделать?

– Да, погладьте же его, не бойтесь!

Предлагая прикоснуться к левиафану, девица явно неплохо разбиралась в настроении прилежных юношей, читающих из Книги Иова 56 56 левиафан – «Железо он считает за солому, медь за гнилое дерево.» Книга Иова, гл.41 по воскресеньям. Я не только не решался притронуться к нему, но даже глядел с опаской!

– Ну его, укусит ещё… – Пробормотал я, почти не стыдясь очевидности своего страха. Девушка была несомненно сверх меры соблазнительна, и мне хотелось показаться перед ней молодцом, но пересилить себя никак не удавалось.

– Что вы, в самом деле! Он же холодный! – Кокетничая, подбодрила меня она.

– Да понял я, понял. – Начиная терять влюблённость, ответствовал я, всё более отступая от скамьи. – Но боюсь-то вовсе не простуды!

Девица захохотала, показывая ожидаемо острые зубки, и, как-то незаметно перейдя «на ты». принялась объяснять мне терпеливо, как маленькому, что холодные крокодилы не представляют никакой опасности: