М. Эльберд - Воспоминания охотничьей собаки

Директор угодливо трется о мои колени, тычется мне мордой в грудь, все норовит лизнуть в лицо. Я ласково треплю его за ухо, и вдруг он сердито рявкает и скалит зубы. Я от неожиданности вскрикиваю и… просыпаюсь!

Двор. Невысокий деревянный забор. Угол сарая. За ними — лес, постепенно взбирающийся в гору. Над горой — белесое небо и большое предзакатное солнце. Все стоит на своих местах.

Если есть на свете скука и если хоть одна собака скучает, так эта собака — я, старая Картечь.

Я сейчас люто завидую всем собакам мира. А особенно охотничьим — здоровым, сильным, выносливым. Ведь именно их больше всего и ценят люди. Ценят не за прошлые заслуги, а за сегодняшнюю работоспособность. Хорошо живется тому, без кого трудно обойтись, в чьей помощи и в чьих талантах постоянно нуждаются. И такие четвероногие мои сородичи не переводятся в нашем хозяйстве.

Живут же собаки! И жили б еще лучше, если бы люди умели лаять. Но лаять люди не умеют и не очень-то стараются этому научиться. Ах, какая тоска!

В общем-то жизнь моя была большая, интересная и, надо думать, не бесполезная. И заслуга в этом не только моя, но и людей тоже. Уверена, что люди на меня никогда не обижались. А вот обижалась ли я на них, — мне кажется, этот вопрос не относится к числу проблем, волнующих человеческие умы…

Эх! Мне бы еще разок на охоту, — а после — хоть медведю в зубы!

Лесничий тоже хорош! Не мог меня еще летом ветеринару показать!

Наступает ночь.

И в душе, и на небе.

Ночь я не люблю.

Легкомысленные звезды уж в который раз возобновляют свою вечно безуспешную облаву на коварно ухмыляющуюся луну…

Будет ли этому гаю

КОНЕЦ?

Аю — медведь (балк.).

Гитче — маленькая (балк.).

Щабух — белоногий (кабардинск.).