Игорь Голубев - Собачья площадка

Надо было с чего-то начинать разгребать образовавшийся завал. И начинать надо с самого легкого, чтобы непременно победа, и тогда на её крыльях можно путешествовать дальше. Он любил начинать с победы. Вокруг как бы образовывалась некая аура удачи.

Приструнить собачников. Надо же, ему угрожали пистолетом. Ни в какие ворота не лезет. Можно пригласить людей. Пусть проконтролируют вечерние гулянья на пустыре, да и вообще в районе, но Казбек понимал, что это меры кардинальные. Кто-то не сдержится, может возникнуть бурный конфликт, кровь, заинтересуются органы. Нет, шум не нужен. Необходимо только дать понять, кто есть кто. И вместе с тем Я — НЕ Я. Пошлю Аслана.

Ну надо же было этим идиотам застрять на пустыре.

Чертова баба… Зачем взял? От таких одни только неприятности.

Казбек относился к женщинам своеобразно. Он считал, что они, женщины, постоянно находятся только в двух состояниях — беременные и не беременные. Это распространялось на всех без исключения. В семье он был одиннадцатым ребенком, после него ещё трое.

Взгляд предпринимателя остановился на сваленных в углу пакетах и банках. Шакалы, сколько раз говорил, чтобы ничего лишнего. Как были чурбанами, так и остались. Казбек нажал на кнопку звонка. На вызов никто не явился.

Он схватил одной рукой, силы ещё есть, полмешка цемента и вышвырнул в коридор. Следом полетели инструменты. На звук из подсобки вылез заспанный Надир.

— Почему шумим? — спросил он.

Казбек подскочил к Надиру и вогнал два растопыренных пальца тому в ноздри.

— А-а-а… — завопил Надир.

— Щенок, ты у меня спрашиваешь? Почему это в кабинете?

По пальцам Казбека потекла кровь. Он оглянулся, обо что вытереть. Не нашел и вытер о дорогой пиджак подчиненного.

— Строители оставили, я думал, Ванька убрал… — зажимая нос, простонал Надир. — Больно…

— В следующий раз будет больнее. Ты секретаря не нашел еще?

— Нет, никто не идет, говорят, подвал, черные, приставать будешь… — испугался, что ему снова попадет, Надир. — Больно…

Помощник наклонился и поднял с пола оставшуюся банку. Понес к выходу. На банке бросалась в глаза зловещая эмблема с предупреждающей надписью.

— Постой, — остановил его Казбек. — Что это?

— «ЯД! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!» — прочел Надир.

Казбек вспомнил, что две недели назад вызывал коммерческое подразделение по борьбе с грызунами. В самом подвале ниже уровня жила дружная и многочисленная семейка серых крыс. Семейку безжалостно истребили, а вот банка с отравой осталась. Он сам попросил, чтоб оставили. Зачем? Этого сам не знал. Так, на всякий случай. Вот случай и пришел.

— Пойдешь к Косте, возьмешь пару кило лучшего мяса…

— Ага, — расплылся в улыбке Надир, — барашек?

— Идиот. Слушай и не перебивай. Вечером обваляешь и раскидаешь за домом, в мусорные контейнеры, в котлован. Понял?

— Бомжей травить? — обрадовался Надир. Казбеку и в голову не пришло. Действительно, он задумал травануть собак, а выходило, что могли потравиться люди. Это в планы не входило. Мертвый бомж — уголовное дело.

Подсказка пришла, откуда не ждал. От Надира. Если бомжи роются в бачках по утрам, все складывалось как нельзя лучше. До них там поужинают собаки. Конечно, умных, ухоженных и тренированных не коснется. Они и из рук не у каждого возьмут, а вот глупые, не дрессированные домашние жучки всегда пожалуйста. Догадки к делу не подошьешь. Но военный и Валера, конечно, будут подозревать. Это и нужно. Общество создают. Пусть в штаны наложат. Создатели.

— Порежешь помельче. И чтобы никто не видел. Перчатки резиновые возьми у уборщицы, — напутствовал он Надира.

Надо решать с продавщицей, — ломал голову Казбек. Послать к ней своего? Надира нельзя — его знают. Ванька — дурак. Пошлю Аслана. Справится. Денег даст. Не возьмет — напугает так, что заикой станет. Вот и хорошо…

Через час, взяв у Кости кило восемьсот пятьдесят, Костя его нагрел по привычке, помощник обвалял мясо в порошке и нарезал целый пакет. Баранина была что надо — седло. Взглянув на часы, решил — пора и вышел на улицу.

Он прошел мимо Бабкома, не обращая внимания на косые взгляды, какими его проводили пожилые люди. Вот уже второй день смотрят так, словно что-то должно произойти, и явно не в его пользу. Осмелели невероятно. С чего бы это? В прошлом году смотрели с ненавистью. Это когда два дома взорвались. Надир тогда ещё спросил у шефа, Казбек везде бывает, наши ли? Казбек сказал, что не знает, но думает, что специально подстроено, чтобы их из города выгнать. Как он сказал?.. Возмездие. Никакое это будет не возмездие, а передел власти, передел огромного столичного рынка. Вот только в чью пользу?

Надир завернул за угол дома и углубился в пустырь. Навстречу никто не попался. Если и были собачники, то они теперь вели себя странно, собирались в большие группы. Сегодня одна такая группа была замечена им вдоль полотна железной дороги.

Он, словно сеятель конопли, воровато оглянулся и принялся раскидывать кусочки мяса под кусты. Так, продвигаясь с остановками через каждые тридцать—сорок метров, опустошил почти весь пакет. На дне оставалось ещё два куска, и они полетели в мусорный бак. Бомж на такой не позарится, а ушлая собачонка найдет.

На обратном пути заметил мужика, занимающегося на импровизированной перекладине. Качок, с уважением посмотрел он на мускулатуру. Сильных людей, независимо от национальности, Надир уважал. Его хозяин тоже сильный человек, но против этого русского слабоват.

Качок крутанул последнее «солнце», спрыгнул и позвал собаку.

Обнаружил он её по тихому скуляжу, похожему на плач обиженного младенца. Задние ноги у собаки отнялись.

Утро следующего дня выдалось на редкость солнечным. Настоящая весна ворвалась в окна безумным чириканьем воробьев, которые вновь вернулись в столицу из областной ссылки, куда были вытеснены воронами и голодом. Вороны всеядны. Им удержаться в природной нише куда проще, а вот хлебушек на помойки москвичи выбрасывать перестали. Сушили сухари, жарили гренки. Факт.

И настроение у всех проснувшихся в этот день жителей дома-корабля образовалось как по заказу. В половине девятого в дверь квартиры Соломона Погера позвонил почтальон и вручил заказное письмо. У адвоката был договор с работниками почты: корреспонденцию не опускали в ящик, не складывали на абонентский, а приносили прямо домой, за что получали из рук в руки. Причем, когда лифт не работал, Погер повышал таксу.

В пакете оказались ксерокопии архивных документов, истории болезни, милицейских протоколов, объяснений задержанного, а также заявление второй жены об исчезновении мужа и справок из РЭУ и паспортного стола. Чуть раньше Соломон раздобыл письменные свидетельства бывшего аспиранта о своем пациенте, на котором тот в свое время защитил диссертацию.