Ольга Хлудова - За голубым порогом

Серого ежа надо было рисовать дважды. Первый раз — точно передавая его форму, цвет и расположение колючек, второй раз — ежа, облепленного камешками и травой. Я забыла набрать у моря нужный материал — камешки и обломки раковин, которыми прикрывались серые ежи, и мне очень не хотелось проделывать снова путь по лестницам. Выход из положения был найден: я предложила ему разноцветные пуговицы, кнопки для бумаги и голубую бусинку, найденную в ящике стола. Все это еж принял с благодарностью и крепко прижал к себе, присосавшись к предметам амбулякральными ножками. В таком наряде он был похож на что угодно, только не на морское животное. Николай ухмыльнулся, разглядывая диковинное убранство.

— Вероятно, это ежиха, — сказал он. — Не напоминает ли она некоторых из твоих приятельниц? Представляю, как она будет хвастаться перед другими ежами, если ее выпустить в море в таком виде.

— Ошибаешься, — сказала я, тщетно стараясь скрыть злорадство, — вполне компетентные авторы утверждают, что камешки и ракушки носят на себе исключительно ежи самцы. Самки такими пустяками не занимаются.

— Где это ты вычитала?

— У Брема. В последнем издании, том первый. Да и другие авторы упоминают об этом. Но я так и не поняла, зачем ежам нужна эта маскировка? Кто сможет съесть такое колючее «яблоко»?

— Ты забыла о морских звездах. Они отличнейшим образом их поедают… На Баренцевом море я много раз находил звезд с маленькими ежами в желудке.

Еж в пуговицах выглядел очень мило, но, к сожалению, такой наряд был не очень типичен для жителя моря.

Черный еж нудус поднялся по стенке канны. Натянутые ниточки амбулякральных ножек, крепко присосавшиеся к стенке сосуда, надежно держали ежа. Сквозь прозрачный плексиглас отлично были видны белоснежные пластинки его «зубов», окаймленные тонкой пурпурной пленкой. Жевательный аппарат ежа имеет сложное устройство. Главная его часть — пять челюстей, в каждой из них свободно ходит слегка изогнутый длинный зуб. Мы часто находили на берегах и на дне под водой белую пятигранную пирамидку, так называемый аристотелев фонарь — жевательный аппарат морского ежа. Острыми пластинками зубов еж соскребает кусочки водорослей. Но он не слишком строгий вегетарианец… Я положила для звезды кусочек рыбы.

Возможно, еж наполз на него случайно. Однако сидеть на рыбе он остался явно преднамеренно. Когда же двинулся дальше, рыбы уже не было. Да и бесследное исчезновение красивого небольшого червя, временно посаженного в канну с ежами, было достаточно убедительным доказательством того, что они не отказываются и от животной пищи. Правда, в этом случае подозрение пало одновременно и на черного нудуса, и на короткоиглого серого ежа, сидевших бок о бок.

Раки-отшельники бегали, постукивая раковинами, по дну плоского стеклянного сосуда. Самые маленькие из них взобрались на раковины более крупных собратьев. А как только мы положили в воду большой камень, все отшельники собрались на нем тесной кучкой.

У этих интересных ракообразных только передняя часть тела, головогрудь, покрыта твердым панцирем. Мягкое, длинное брюшко панциря лишено и нуждается в защите. Для этой цели рак-отшельник находит пустую раковину какого-нибудь моллюска или, как мы не раз наблюдали, съедает хозяина облюбованного им домика и поселяется на его месте. Погрузив в раковину брюшко, отшельник крепко прицепляется к стенкам особыми изогнутыми ножками. Длинные ходильные ноги позволяют отшельнику легко и быстро бегать по дну. Обычно раковина бывает достаточно велика, чтобы в случае тревоги отшельник мог весь скрыться внутри нее, закрыв входное отверстие «дверью» — мощной клешней.

Николаю все же удалось перехитрить лигию, шустрого и недоверчивого рачка из зоны заплеска. Пленница то перебегала по камню, который мы положили в канну, то пряталась от нас под его выступы. В воде, налитой на дно для поддержания нужной влажности воздуха (предосторожность, по-моему, излишняя в нашей комнате), появились крохотные черные существа. Это оказались молодые лигии, сидевшие до этого в выводковой сумке под брюшком у мамаши. Я долго разглядывала лигию, прежде чем ее нарисовать, и старалась найти в ней что-нибудь красивое и привлекательное. К сожалению, о ней можно было сказать лишь одно: у нее красивые глаза, и она любит своих детей. А глаза действительно хороши. Они блестели при электрическом свете, как драгоценные камешки. Что же касается любви к детям… право не знаю. Она таскала их в выводковой сумке, как это положено всем лигиям. Потом они выросли, сумка открылась, и они расползлись в разные стороны. На утро в канне не осталось ни одного детеныша. Возможно, любящая мамаша их съела.

Водоросли мы прополоскали в пресной воде. Те из них, которые обладают толстым и плотным слоевищем, мы просто расправляли при помощи пинцетов на сложенном пополам листе фильтровальной бумаги или на газете. Нежные и тонкие, как волосы, водоросли расправляют так: берут плоскую ванночку, наливают в нее воду и на дно погружают лист плотной бумаги. Сверху кладут водоросль и расправляют ее иглой. Она свободно плавает, и каждая ее веточка напоминает тончайший филигранный узор. Потом бумагу осторожно берут за края и поднимают. Вместе с водой водоросль ускользает с бумаги обратно в ванночку. Снова подсовывают бумагу и расправляют упрямое растение. С особой осторожностью бумага медленно вынимается из воды, и на этот раз в ее центре лежит слипшаяся в комок та самая водоросль, которая только что ласкала глаз изысканностью своих форм. Снова повторяется вся процедура, и наконец на мокром листе лежит расправленная водоросль. В таком виде она похожа на прекрасный акварельный рисунок. Ее прикрывают фильтровальной бумагой и кладут в гербарную рамку, под пресс. Через несколько дней открывают рамку и находят половину водоросли на одном листе, а половину на другом. Это значит, что была плохо отмыта слизь, покрывающая водоросли. Тогда берут свежий экземпляр растения, наливают в ванночку воды и т. д.

— Главное в этом деле — практика, — сказал Николай, отбирая у меня водоросли. У него они покорно ложились на бумагу и выглядели так, будто их нарисовали на бумаге тончайшей кисточкой.

Странная водоросль с мясистой манжеткой у ризоидов называется ундария. Длинные и пушистые водоросли с пузырями, наполненными воздухом и похожими на ягодки, оказались саргассами. По их имени названо «море без берегов» — Саргассово море. Португальские моряки заметили сходство пузырей-поплавков, поддерживающих эти водоросли в толще воды, с мелким виноградом, по-португальски — Саргоссо [2] Саргассово море — район Атлантического океана между 40 и 20 градусами северной широты и 70–30 градусами западной долготы, то есть занимающий пространство в 5 тысяч километров по широте и 2 тысячи километров по долготе. Ограничивают море течения северной половины Атлантического океана, охватывающие его кольцом. Течения эти движутся в направлении часовой стрелки. Для Саргассова моря характерно громадное количество свободно плавающих водорослей саргассов. Их населяет весьма своеобразная фауна. Открыто Саргассово море Колумбом во время его первого плавания к берегам Нового Света. . Небольшая водоросль с плоскими, разветвленными и раздвоенными на концах слоевищами называется пельвецией. А странные желтовато-зеленые пузыри, покрывающие все камни в местах, защищенных от прибоя, — пузырчатой леатезией. Это все бурые водоросли. Среди зеленых водорослей нашлись старые знакомые по Черному морю: зелено-оливковый кодиум, похожий на оленьи рожки, ярко-зеленая ульва, напоминающая листья салата, нежная, как шелковая пряжа, энтероморфа. Они были здесь почти такие же, только значительно больших размеров.