Сергей Жигалов - Бродячие собаки

— А «картинка» какая? — спросил режиссер.

— Картинка неважная, размытая. На фоне белого пса мальчик в белой маечке держит в вытянутых руках перед собой то ли пистолет, то ли ночной горшок.

— Ну и зачем американцам этот героический русский мальчик, — вклинился Голдмэн, — который ценой собственной жизни спасал собак? Это нам надо? И у нас битком информации.

— Этот сюжет надо давать по двум причинам, — сдержался Чак.

— Он не пройдет незамеченным. Псы-людоеды врываются в детский садик. Это возможно только в дикой России. А шестилетний, не семнадцатилетний, а шестилетний ребенок стреляет из табельного полицейского оружия? Все это происходит в стране, куда наши толстосумы горят желанием вбухивать свои миллионы долларов. Такие сюжеты охладят их пыл. И второе. Если мы хотим, чтобы наш канал смотрели тысячи божьих одуванчиков со своими собачками и кошечками на коленях, то мы должны щекотать им нервы подобными историями…

— Что выбрасывать, шеф?

— Пожар в гостинице. Уберите из него все подробности, оставьте пятнадцать секунд. От этих пожаров уже и в студии пахнет дымом. Выбрось Афганистан, талибов. Там сплошные повторы, жвачка. Можно порезать гонки грузовиков в Сахаре…

— Пожалуй ты прав, Чак, — вдруг отступил Голдмэн. — Этот сюжет действительно выжмет слезу у божьих одуванчиков и даже из красношеих фермеров. Но в нашей ночной программе сюжет увидят лишь совы. Придержи его для дневного выпуска.

Удивленный такой быстрой уступкой Бродерик тут же согласился, но через минуту понял, что Голдмэн спихнул «русского мальчика» дневному ведущему. И ему опять придется пикироваться теперь с Конни Энтон, которая терпеть не может собак.

В дневной выпуск сюжет с русским мальчиком поставили благодаря вмешательству Большого Босса, который души не чаял в своей кривоногой таксе.

Но и в дневном выпуске «русскому мальчику» опять не повезло. Его прервали в самом начале прямым включением с места трагедии, случившейся в штате Арканзас. В разных ракурсах на экране замелькали кадры приземистого, похожего на ангар, здания. В то утро здесь в школе маленького городка Джонсборо раздался сигнал тревоги. Учителя и дети выбежали из здания. Видеокамера долго держала под прицелом зеленый лесок в сотне метров от школы. Отсюда, из-за этих деревьев, двое школьников одиннадцати и тринадцати лет открыли винтовочный огонь по своим одноклассникам. Четыре девочки погибли на месте. Молоденькой учительнице пуля пробила шею. Другая преподавательница умрет через два часа после передачи от раны в грудь. Еще десять школьников получили ранения разной степени тяжести…

Низкий, полный недоумения голос диктора. Суетливые движения врачей. Крупным планом залитое слезами лицо женщины.

— Молитесь за нас. Пожалуйста, молитесь за нас, — кричит она с экрана.

Ее сменяет немолодой мужчина с властным лицом. Это губернатор Арканзаса Майкл Хакабен:

— Мы должны ненавидеть ту культуру, которая взращивает, — губернатор запинается, подыскивает слово. У него подергивается верхняя губа, — культуру, которая взращивает это в двенадцатилетнем ребенке. — Он так и не решается произнести «убийцу».

После такой трагедии о «Русском мальчике» не заикается даже и Чак Бредерик.

— За тобой должок, приятель, говорит ему при встрече Голдмэн. — Если бы не я, ты бы сделал неслыханную рекламу России.

На фоне стрельбы в Джонсборо русский мальчик спасает бродячих псов. Мой нюх не обманул меня дружище и на этот раз…

— Си. — Бредерик сощурился вслед раскачивающемуся при каждом шаге Голдмэну. «Слепой самодовольный болван. Мы все заражены эпидемией душевной глухоты. Америка задыхается от дефицита сострадания…»

Шаровой молнией взорвалась статья Глеба Канавина, напечатанная в одной из московских газет под заголовком «Волчица и мальчик».

Обычно все свои материалы Глеб набивал на компьютере. Потрясенный Вовкиной историей журналист, вернувшись из клиники после посещения мальчика и разговора с егерем, сел за письменный стол. Двенадцать раз он шариковой авторучкой начинал первый абзац статьи. История никак не втискивалась в рамки газетной полосы…

Ночью в свете настольной лампы кабинет Глеба напоминал логово лютого зверя. Под столом, на диване, в углах комнаты обглоданными костями белели смятые комья бумаги.

«Вдумаемся, почему шестилетний мальчик оказался сильнее бригады вооруженных бандитов, десантников и спецназовцев? — писал Глеб. — Потому что он защищал брошенных на произвол судьбы ни в чем не повинных, истекающих кровью собак. Каждый, кто ему противостоял, в душе понимал, что мальчик прав…»

Глеб заканчивал свою работу под утро. Склоняясь над белым листом, он будто видел, как у стога соломы заносит поземкой Вовку и Найду. Егерь сказал ему, что Найда замерзла.

«Полураздетый мальчик ночью один ушел в степь, по следу раненой волцицы… Занесенные снегом, мальчик и зверь до последнего удара сердца согревали друг друга своим теплом. Когда их откопали из-под снега, они лежали, обнявшись по-братски. Люди так и не смогли оторвать лапы волчицы, примерзшие к пальтишку мальчика. Люди убивали, предавали ее щенков, она же погибла, спасая человеческого детеныша…»

Эту публикацию перепечатали все крупнейшие информационные агентства планеты: Интерфакс, ЮПИ, Франс-Пресс, Рэйтер…

Аккредитованные в Москве журналисты ведущих газет Европы и стран Нового Света устремились кто в Благодатовку, кто в клинику, где лежал Вовка.

«Русский шестилетний мальчик своим поступком крикнул на весь мир, что «король» современной цивилизации в одеждах из карьерных устремлений и кружевах финансового благополучия голый», — заявила немецкая «Нойес Цайтунг».

«Драматическая любовь русского мальчика к бродячим собакам заставила человечество сверить ритм своих сердец с его мужественым добрым сердцем», — так написала английская «Гардиан».

«Наш соотечественник известный летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери рассказал нам о Маленьком Принце и Лисе: «Мы навсегда в ответе за всех, кого приручили». Мы рады, что Маленький Принц вернулся на нашу планету в лице русского мальчика Владимира Егорова,» — написала французская «Фигаро».

Немецкий фотокорреспондент смог проникнуть в палату и сфотографировать Вовку на кровати в полусидячем положении на подушках. В Благодатовке он раньше других отщелкал целых три пленки, засняв Найду вместе с ее спасителем Сильвером. Фотомонтаж из двух фото: Найда сидит у изголовья Вовкиной кровати — обошел многие газеты планеты.

Сам же благодатовский Маленький Принц мучился от жуткой боли в отмороженных пальцах. Кровообращение в них так и не удалось восстановить. И после многочисленных консультаций столичных и местных светил было решено три пальца на левой руке ампутировать.