Томас Рид - Собрание сочинений, том 3. Охотники за растениями, Ползуны по скалам, Затерянные в океане

Сразу же после завтрака закипела работа по перестройке плота. Прежде чем начать разбирать меньший плот, сняли вялившееся на нем мясо акулы и перенесли на второй. После этого опорожнили брезентовый «бак» — великое изобретение матроса, — теперь уже ненужный, и с величайшей осторожностью перелили из него воду в более надежное хранилище-в один из пустых бочонков, служивших фальшбортом. Туда же перенесли весла, обломок гандшпуга, топор и брезент, и, только когда меньший плот совсем опустел, его разобрали, а доски, два бруса и обломки рей, из которых он состоял, закрепили на должных местах.

Так они работали не покладая рук весь день, позволив себе передохнуть один час, чтобы пообедать. С помощью весел переезжали они на недостроенном плоту с места на место, выуживая из воды всякие полезные для них вещи, которые Снежок не успел или не сумел один выловить.

Солнце близилось уже к закату, а работа далеко еще не была закончена. Но они легли поспать, не тревожась: небо обещало назавтра такой же ясный день. И если погода останется хорошей, то к полудню они закончат работу. У них будет такой просторный плот, что на нем хватит места и для них самих, и для всех их запасов, а уж крепок он будет настолько, что устоит против самого сильного ветра, какой только возможен в этой зоне Атлантического океана, где царит вечный штиль.

На следующее утро, как только рассвело, они возобновили работу.

Уложив и тщательно пригнав друг к другу бревна, они связали их вместе канатом, и все трое — матрос, Снежок и юнга — принялись изо всех сил затягивать его.

Плот получился продолговатой формы, напоминая дощаник для ремонта судов или плоскодонный паром. Он был футов в двадцать длиной, а шириной, в средней части, — около десяти. По краям его были опять размещены в должном порядке порожние бочки: одна уложена поперек у носа, другая тоже поперек — у кормы. Остальные четыре — всего их было шесть штук — вдоль обоих бортов, по две с каждой стороны. Этим достигались равновесие и симметрия вновь построенного плота. В общем, выглядел он теперь как настоящее мореходное судно, и Брас, его главный строитель, торжественно окрестил его «Катамараном».

На другой день, часам к двенадцати, «Катамаран» был готов. Если бы Снежок действовал один, он бы его в этом виде и оставил: негр все еще не верил, что у них есть хотя бы незначительная, но все же какая-то возможность добраться до берега на такой посудине. Однако матрос — а уж он-то в этих делах разбирался лучше — думал иначе. Он считал, что такое предприятие вполне осуществимо. Сейчас они находились в самом центре южного пассата. Даже будучи предоставлен самому себе и плывя по течению, плот со временем неминуемо должен пристать где-нибудь у берегов Южной Америки. Под парусами же его скорость еще увеличится. Правда, очень быстро такая неуклюжая посудина не пойдет, но все-таки они вполне могут рассчитывать, что хотя медленно, зато наверно они доберутся до твердой земли. Бен понимал, что это только вопрос времени и все зависит от того, насколько им хватит продовольствия и в особенности запасов воды.

Обдумав все, матрос решил, что у них есть кое-какие шансы на успех; счастья попытать стоит и поэтому следует установить на плоту мачту с парусом. На худой конец, они ведь ничем не рискуют, их смогут подобрать и в том случае, если они будут идти под парусом, а не только плыть по течению.

К счастью, материалов для постройки мачты и паруса у них было под руками сколько угодно. Неподалеку плавала контрбизань «Пандоры» со всей оснасткой. Из нее выйдет хорошая мачта и поперечная рея, и останется лишь натянуть парус, а тогда уж «Катамаран» даст ходу!

И матрос приступил к оснастке «Катамарана». Снежок и юнга помогали ему. К концу третьего дня посередине этого диковинного судна уже высилась настоящая мачта с поперечной реей, а на ней бессильно повис широкий парус, словно ожидая первого дуновения западного ветра.

Надо сказать, что тот ветер, благодаря которому Бен и Вильям добрались до обломков невольничьего судна, где они встретились со своим товарищем Снежком, дул не туда, куда матрос собирался повести судно, а как раз в противоположную сторону. Правда, это не был ветер, какого им хотелось бы в этих широтах, а всего лишь легкий бриз, и, если не считать его, вот уже много дней после гибели невольничьего судна стоял полный штиль. Начался он в ту ночь, когда два плота соединились вместе, и с тех пор штиль длился непрерывно, включая и те три дня, когда они были заняты постройкой «Катамарана».

На четвертый день — никаких перемен. Ни малейшего движения ветра. Поверхность океана как полированная. Несуразный, необычный корабль со своими шестью бочками, укрепленными по бортам наподобие фальшборта, с массивной, сужающейся кверху мачтой, одиноко торчащей посередине, отражался в воде, как в зеркале.

Однако ни «капитан» посудины Бен Брас, ни те из его команды, которые были достаточно взрослыми, чтобы задуматься о будущем и принять меры на случай всяких неожиданностей, не жалели об этом вынужденном бездействии, хотя катамаранцы не оставались без дела и на неподвижном плоту. Без устали работая веслами — на их счастье, у них оказалось несколько весел, — они избороздили вдоль и поперек все тот же небольшой, в квадратную милю, кусочек океана, по которому плавали уцелевшие обломки злополучной «Пандоры».

Таким образом им удалось выловить и сложить на плоту много таких «блуждающих» находок: в будущем все могло пригодиться.

Среди них Бен неожиданно обнаружил… свой собственный матросский сундучок! В нем нашлась смена белья, полный парадный костюм, который он надевал, когда сходил на берег, и множество различных мелочей, которые могли пригодиться им в предстоящем путешествии.

Сам же сундучок решено было использовать как шкаф.

В таких же трудах провели они и четвертый день.

Едва только на следующее утро взошло солнце, как зеркально гладкая до того поверхность океана внезапно вся сморщилась от ряби; казалось, ветер дует прямо с солнца.

Полотнище паруса скользнуло вверх по гладкой мачте. И когда оно туго натянулось, закрепленное шкотами, «Катамаран» понесся по волнам.

Роковое место, где погиб невольничий корабль, осталось позади.

— На запад! Так держать! — закричал Бен Брас, глядя, как надулся парус, и плот, создание его собственных рук, полетел по волнам, словно ожившая птица.

— На запад! Есть так держать! — закричали одновременно Снежок и юнга.