Станислав Старикович - Самые обычные животные

Здесь свои сложности. Комарихи, которым повезло с алой калорийной каплей, прежде пили жиденькие растительные соки. Не расстроится ли желудок? Нет. Хотя и совсем мала комариная средняя кишка, да очень удала. Она мигом переключает ферментативную деятельность на переваривание белков, Не потому ли у комарих в кишке преобладает протеаза, а у не меняющих меню самцов — инвертаза?

Разбухшая самка (она может слопать больше, чем весит сама) норовит спрятаться в тень. Сидит комариха, занимается пищеварением около недели. Вот вроде бы и все. Нет, не все: одновременно в ее теле зреют яички, Потом она держит путь к болоту или к луже, где на бережке ждет вечера. Ибо таинство разрешения от бремени стыдливыми комарихами совершается под покровом темноты.

Отложив яички, они опять становятся вегетарианками — берегут фигуру до следующего брака. И снова свадьба... А вот третий брак на Руси практически невозможен — летняя комариха живет лишь два месяца.

Прежде чем вести речь о яичках и личинках, остановимся на свадьбе. Вспомните, с чего началось повествование — американские комары липли к трансформатору. И у нас есть удальцы, готовые в поисках милой обломать крылья и ноги. Но куда больше застенчивых. Собравшись в брачный рой, они пляшут в воздухе. Так сказать, ждут приглашения на белый танец. Облачко из комаров колышется над тропинкой, возле сиротливого дерева в поле, у кромки берега или просто над светлым или темным пятном на земле. В лесу мужские ансамбли выступают над полянами. К танцорам подлетает невеста и увлекает кого-либо за собой.

Н. В. Николаева из Института экологии растений и животных несколько лет занималась комариными фестивалями. Выяснилось, что в мужских ансамблях ежедневно по три—пять часов дружно пляшут комары разных национальностей, разных видов, что в крупных брачных роях показывают свои возможности по 500—800 женихов. И что судьбой им отведено обидно малое время — дней через десять самцы кончают всякие счеты с жизнью.

Казалось бы, надо спешить, чтобы увидеть мир. Увы, застенчивые плясуны отлетят от родной лужи метров на тридцать, хлебнут нектара и ждут запевалы. Потом утомительные групповые демонстрационные полеты. И опять ожидание. Пригласит комариха — хорошо, а если усами или еще чем не вышел, через неделю-другую канешь в Лету, не оставив и следа в биосфере.

А их счастливые подруги оставляют. В Эвенкии за пять минут на предплечье человека садятся 400 комарих, в оленя сразу впиваются 8500 будущих мамаш...

Комары запищали — запасайся плащами.

Примета

Примета верная — в сухой год комаров мало. Им без воды — и не туды, и не сюды. Скорее туды — на тот свет, еще не родившись.

Яйца насекомых невероятные, фантастические. Пожалуй, среди них не найдешь только яйцеообразных. Колыбель сверчка-трубачика похожа на маленькую сардельку, клопа-хищнеца — на вазу, бабочки-поденки — на желудь. Яйцо малярийного комара (читай комарихи) напоминает лодочку. Лодки мамаша пускает поодиночке. На плаву их держат воздушные камеры. Через пару дней, а если прохладно, спустя две недели взматеревшая личинка специальным яйцевым зубом откупоривает лодку и уподобляется аквалангисту.

Пискуниха — не чета малярийной комарихе. У нее нечто вроде яслей — плот из 200—300 яиц. Зато пискуниха не утруждается поисками: кладет плот в канаву, пруд, колодец или бочку с водой. Малярийным же особам подавай водоем, и не любой, а с зарослями, и не с любыми, а что по вкусу (элодея, роголистник...), Они воротят носы от зарослей камыша и рогоза, которые затеняют воду, и потому личинкам живется неважно.

На этом фоне кусака легкомысленна: разбрасывает яички около луж или вдоль дорожной колеи. Те без всякого присмотра валяются до весны — авось талые воды затопят колеи и рытвины. Глупость? Нет. Глупостей природа не прощает, А кусаке и прощать нечего — в ее бесхозяйственности тонкий расчет. Мелкие лужицы быстро греет солнце, и новорожденные кусаки первыми из комаров появляются на арене жизни — начинают кусаться уже в мае. (По примете — со дня Лукерьи Комарницы, с 13 мая по старому стилю.) Более того, их мимолетная жизнь не омрачена наплывом хищников, да и не все перелетные насекомоядные птицы успели вернуться домой.

Мы забежали вперед и второпях обошли личинок. Давайте наведем порядок. «Чего их мусолить, — подумают некоторые. — Личинки — рыбий корм. Туда им и дорога». Однако не все дороги ведут в рыбьи животы. Хватает комаров и на нашу долю. Когда личинка вырастет, обзаведется крыльями и сыграет свадьбу, уже мы с вами будем кормом. Так каково же детство наших мучителей?

Бросается в глаза, что комариные детишки волосаты. Почему? Волосы личинкам нужны отнюдь не для тепла — это весла и одновременно чувствительные приемники внешних сигналов. А волосяные веера вокруг рта — кормильцы, добытчики. Благодаря им у рта бурлит водоворот, из которого и изымается снедь наподобие того, как кит цедит воду сквозь ус.

Досуг и рабочее время личинки, с нашей точки зрения, проводят не в изящной позе: зад наружу, голова в воде. Дышат жабрами или дырявым хвостом, который чуть торчит из воды. Если надо нырнуть, вентиляционную трубу закупорят предназначенные для этого клапаны.

Личинки малярийных кровопийц не любят болтаться кое-как. По их мнению, во всем должен быть порядок. Иначе им бы незачем причаливать к листику, берегу или щепке. Чтобы глотать блюда с поверхности воды, они, как сова, поворачивают голову на 180°. И ничего — шею не сворачивают. Правда, и сворачивать-то нечего. Плавают же — задом наперед.

Идут дни. Личинки наглотались органики, разных там инфузорий, поскоблили водоросли. Набрались сил. Пора окукливаться. Куколки не напоминает кукол —похожи на запятую. В толстой части прозрачной запятой формируются голова и ноги летунов, видны даже глаза будущих созданий.

Наконец верхушки запятых лопаются и на свет вылезают бесцветные мягкотелые существа. Брюшко у них заполнено воздухом — насекомые заранее его наглотались, чтобы не утонуть. Сидит комаришка на своем утлом челне и на полный ход запускает химическую фабрику в организме: за несколько минут покровы окрашиваются и твердеют. Можно лететь на 6ерег. Там дел невпроворот.

Есть сведения, будто на каждого человека приходится по 250 миллионов насекомых в год. Тут всех бабочки, и тараканы. Сколько же комаров — пока точно неизвестно, По крайней мере, в тундре их можно сосчитать оптом — над каждым гектаром летает по пять килограммов. Жуть. Но это как посмотреть. Биологический круговорот веществ в холодной тундре ленив, медлителен. Комары же за какие-то недели возвращают на водоразделы химические элементы, которые вода утащила вниз. На крохотных крыльях с каждых ста гектаров болота ежегодно улетает два пуда углерода, пуд азота, девять килограммов фосфора, шесть — кальция, полтора — кремния. Путешествуют и микроэлементы: молибден, марганец, бор... Иными словами, на сушу испокон веков летит еда для растений. Летит и корм для птиц. Ласточке, чтобы насытиться, и тысячи комаров мало.