Александр Дюма - История моих животных

Попробовав то и другое, он, несомненно, нашел дверь более удобоваримой, чем стена, и съел ее, подобно отцу из «Узницы» г-на д’Арленкура, который

Через день, во время обеда, в столовую вошел Причард со своим развевающимся султаном и слезами радости на горчичных глазах.

На этот раз Причарда не стали бить и не отвели к Ватрену.

Мы дождались прихода Ватрена, чтобы созвать военный совет и решить, как поступить с Причардом, дезертировавшим в четвертый раз.

Ватрен появился на заре следующего дня.

— Видели вы когда-нибудь такого нигедяя? — спросил он у меня.

Ватрен был до того возмущен, что забыл со мной поздороваться.

— Ватрен, — сказал я ему. — Я замечаю одну вещь: ваша носогрейка сегодня намного короче, чем обычно.

— Еще бы, — ответил Ватрен. — Этот нигедяй Причард до того меня бесит, что я вот уже три раза из-за этого раздавил зубами мундштук моей трубки, и жене пришлось обмотать его ниткой, не то этот бродяга разорил бы меня на мундштуках!

— Слышите, Причард, что о вас говорят? — обратился я к сидевшему на полу Причарду.

Причард слышал, но, без сомнения, не понимал тяжести обвинения: он смотрел на меня самым нежным взглядом и подметал хвостом пол.

— Если бы у генерала была подобная собака!.. — продолжал Ватрен.

— Что бы он сделал, Ватрен? — спросил я. — Мы поступим, как поступил бы он.

— Он бы, — начал было Ватрен. — Он бы…

После этих слов он остановился и задумался, затем ответил:

— Он ничего бы не сделал, потому что генерал, видите ли, был совершенная божья коровка.

— Ну, так что же нам делать, Ватрен?

— Черт меня возьми, если я это знаю! — заявил Ватрен. — Упорствовать и оставить у себя этого нигедяя — он разрушит мой дом; вернуть его вам… Я все же не хочу, чтобы последнее слово осталось за собакой: это, знаете ли, унизительно для человека.

Ватрен был до того возмущен, что, не зная об этом, заговорил на бельгийский лад, подобно мещанину во дворянстве, который, сам того не подозревая, говорил прозой. Я увидел, что он раздражен до последней степени, и решил сделать предложение, которое могло бы его успокоить.

— Послушайте, Ватрен, — сказал я ему. — Я сейчас надену свои охотничьи башмаки и гетры. Мы спустимся к Везине, сделаем обход вашего участка и посмотрим, стоит ли дальше заниматься этим нигедяем, как вы его называете.

— Я его называю так, как он того заслуживает. Его следовало бы назвать не Причардом, он — Картуш, Мандрен, Пулайе, Артифаль!

Ватрен назвал имена четырех знаменитых разбойников, чья полная приключений жизнь манила его в юности.

— Да что там, — сказал я Ватрену, — будем по-прежнему называть его Причардом, подумайте сами! У господина Причарда тоже были свои заслуги, не считая того, что они и сейчас при нем.

— Идет! — ответил Ватрен. — Я сказал так, потому что не знал Причарда, а эти четверо мне известны.

Я позвал Мишеля.

— Мишель, велите подать мне мои гетры и охотничьи башмаки; мы отправимся в Везине и посмотрим, что умеет Причард.

— Что ж, — сказал Мишель. — Вы увидите, что у вас меньше причин для недовольства, чем вы думаете.

У Мишеля всегда была слабость к Причарду.

Дело в том, что Мишель — немного браконьер, а Причард, как вы увидите позже, настоящая браконьерская собака.

Мы спустились в Везине; Мишель вел Причарда на поводке, а мы с Ватреном беседовали о подвигах — не воинских и любовных, подобно совершенным Амадисом, а об охотничьих.

На повороте спуска я сказал:

— Взгляните-ка, Мишель, как эта собака похожа на Причарда.

— Где?

— Вон там, на мосту, в пятистах шагах перед нами.

— Ей-Богу, правда, — согласился Ватрен.

Сходство показалось Мишелю настолько поразительным, что он оглянулся.

Никаких следов Причарда.

Он осторожно перекусил поводок своими резцами и, сделав крюк, забежал вперед.

Именно Причард важно прохаживался по Пекскому мосту и сквозь перила смотрел, как течет вода.

— Ну, чертеня! — воскликнул Мишель.

— Так! — сказал я. — Вот теперь вы заговорили с овернским выговором. Ватрен, если мы не придумаем, как поступить с Причардом, мы сделаем из него учителя иностранных языков.

— Вы из него сделаете только бродягу и ничего больше, — ответил Ватрен. — Эй, смотрите, куда он пошел!

— Ватрен, не вменяйте Причарду в вину его достоинства, поверьте, у него и без того хватает недостатков. Я могу сказать вам, куда он идет: он собирается навестить моего друга Коррежа и съесть его завтрак, если служанка зазевается.

В самом деле, минуту спустя из станционного здания Пека выскочил Причард, преследуемый женщиной с метлой в руках.

В пасти у него была отбивная, которую он только что стащил с решетки.

— Господин Дюма! — кричала женщина. — Господин Дюма! Ловите вашу собаку!

Мы преградили путь Причарду.

— Ловите! Ловите его! — продолжала кричать женщина.

Как же! С таким же успехом мы могли схватить Борея, похищающего Орифию.

Причард молнией промелькнул между Мишелем и мной.

— Похоже, — заметил Мишель, — этот плут любит мясо с кровью.

— Баранину и говядину следует есть недожаренными, — наставительно произнес Ватрен, проводив глазами Причарда, который скрылся за поворотом дороги, идущей в гору.

— Ну вот, — обратился я к Ватрену, — вы еще не знаете, умеет ли он приносить, но уже знаете, что уносить он умеет.

Догнавшая нас женщина упорствовала в своем стремлении преследовать Причарда.

— Ох, милая моя, — возразил я ей, — думаю, вы только напрасно потеряете время: когда вы настигнете Причарда, если вы вообще его настигнете, отбивная, вероятно, будет уже далеко.

— Вы так думаете? — спросила женщина (опершись на свою метлу, она старалась отдышаться).

— Я в этом уверен.

— Ну, так можете гордиться тем, что кормите отъявленного вора.

— Сегодня утром, милая моя, вы его кормите, а вовсе не я.

— То есть… это я, это я… это господин Корреж… Да, но что же он скажет, господин Корреж?

— Он скажет то же самое, что Мишель: «Похоже, Причард любит мясо с кровью».

— Да, но он будет недоволен, и все это свалится на меня.

— Послушайте, я постараюсь заранее сказать ему, что поведу его с собой завтракать на виллу Медичи.

— Все равно, если он станет продолжать в том же духе, ваш пес, с ним приключится несчастье… я только это вам и скажу: с ним случится беда.

И она простерла свою метлу в том направлении, где скрылся Причард.

Как видите, это было настоящее предсказание ведьмы: даже метла была на месте.

Мы остались стоять на Пекском мосту; Мишель, Ватрен и я смотрели вслед исчезнувшему Причарду, служанка жестом проклятия простирала в том же направлении метлу.