Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

Со временем Ауда Абу Тайи стал украшением лагеря, и мы очень привязались к нему. Но однажды он взлетел со своего насеста, перелетел через реку на другой берег, на мгновение сел на дерево, глянул в пашу сторону и исчез в тумане на границе неба и озера.

Граунд Уотер Форест всегда вызывал ощущение сказочной страны. Было что-то магическое в громадных голых деревьях с серыми ветвями и поблескивающей корой, которые соперничали с желтокорыми смоковницами в борьбе за солнце. Бабуины и другие обезьяны прыгали с ветки на ветку, и листья, когда они задевали их, шуршали, как шелк (обезьяны перекликались, фыркали и взлаивали). Прозрачные как слеза источники выбивались из-под скал и ручейками бежали под ковром изумрудно-зеленых растений, похожих на крохотные пальмы. Лучи солнца пробивались сверху и казались волосами девы Марии. Свежий, прозрачный воздух и запах влаги наводили на мысль о каком-то древнем соборе. Ветер нес аромат цветов, смешанный с крепким запахом слонов. Нельзя было идти по этому лесу и время от времени не замирать па месте, так сильно было его очарование. Лес уникален, он живой.

Мы часто бродили по широким слоновьим тропам, усыпанным опавшими листьями, сгнившими веточками и пометом, словно по ковру, утоптанному сотнями слоновьих ног. Мы ходили по тропам босиком, не опасаясь ни шипов, пи змей; изредка мы натыкались на носорогов или встречались лицом к лицу со слоном. Без сандалий было легче спрятаться, а то и бесшумно убежать или, если такая необходимость возникала, вскарабкаться на дерево. Я по-настоящему боялась только носорогов, а слонам мы уступали дорогу или прятались, стараясь не пугать их. И никогда не возникало желания вскинуть ружье и выстрелить ради защиты от животных.

Слоны расчищали подлесок, и там, где прошли эти обжоры, по лесу можно было разгуливать свободно: тропы пересекали его во всех направлениях. Громадные деревья лежали поперек речек, мы переходили по ним и добирались до родников, чтобы напиться. Наши чувства так обострились, что мы, подобно охотникам, определяли, где находятся слоны, еще не видя и не слыша их. А затем шли в нескольких шагах позади их или параллельно им. Было удивительно легко подбираться к ним на несколько метров с подветренной стороны. Сколько способов существовало для охоты на этих животных, которые даже и не подозревали о близости человека, опаснейшего из охотников.

Лес всегда припасал для нас неожиданные встречи. Однажды мы заметили Закорючку, Вирго и их малышей — они ломали ветки и лакомились молодыми ростками неподалеку от нас. Я впервые встретилась с Вирго не на машине. Чуть дальше в лесу виднелись остальные слоны семейства, окружавшие Боадицею. Мы, скользя от дерева к дереву, приблизились к Вирго и остановились совсем рядом, едва скрытые упавшим деревом. Она увидела нас, перестала есть, насторожила уши и без малейшего шума стала выжидать развития событий. Иэн стоял прямо перед ней, метрах в двух. Он протянул к ней руку. Вирго шумно фыркнула, тряхнула головой, повела ушами, подняв тучу пыли. Она непрестанно свивала и развивала хобот, словно человек, заламывающий руки в момент сильных переживаний. Иэн не шелохнулся, Вирго, видя, что ее угрозы не производят никакого впечатления, изобразила небольшой танец хобота: он змеей вился около руки Иэна. Иэн сделал шаг вперед и назвал ее по имени. Вирго отступила. Она опустила голову, фыркнула, вырвала пучок травы, потерла хоботом глаз, а затем прочистила им ухо. Вирго вдыхала воздух и поднимала ногой пыль, но не пыталась нападать на пас. Казалось, она хочет выиграть время, не зная, что делать, но одновременно хоботом отвлекала внимание Иэна. Видно было, что ей не хватало смелости коснуться хоботом человеческой руки. Они долгое время стояли и наблюдали друг за другом. Потом Вирго двинулась прямо на Иэна, с угрозой шевеля ушами, и он раскинул руки, чтобы казаться больше и шире, затем повернулся и спрятался за ветвь, где стояла я.

Все это время дочь Вирго, слониха лет семи, стояла чуть поодаль и, широко расставив уши, наблюдала за этой удивительной встречей. Подошла Закорючка и, спрятавшись за Вирго, насколько возможно вытянула хобот вперед, чтобы обнюхать нас. Она была значительно крупнее и всегда находилась поблизости. Иэн считал ее старшей сестрой Вирго.

Дважды Вирго подходила к нам на расстояние полутора метров, вытягивала хобот и водила им около наших лиц, и я слышала ее долгий вздох, словно в туннель врывался ветер. Закончив свои исследования, она удалилась, срывая на ходу листья и засовывая их в рот. Остальные двинулись за ней.

— Я знал, что Вирго не причинит нам зла, — сказал Иэн. — Потрясающая слониха. Уверен, со временем мы полностью приручим ее и поиграем с ее малышом.

Так мы впервые пешие встретились с Вирго. Остальное было делом времени, мы еще пройдемся, взявшись рукой за хобот, вместе с Вирго, Закорючкой и их малышами. Самой сумасшедшей мечтой Иэна было взобраться на спину Вирго и так следовать за группой Боадицеи, спокойно наблюдая за слонами «изнутри», — он надеялся, что его при этом не заметят.

Меня поражало, на какие хитрости пускался Иэн, чтобы наладить отношения со слонами, и жалко, если все это не запечатлеет пленка. Решено — делаю фильм.

Прошел год. Многое изменилось с момента моего первого посещения Маньяры. Слоны так тесно вошли в мою жизнь, что я перестала оборачиваться на яростный рев. Когда живешь среди животных, начинаешь постепенно походить на них. Зрение и слух становятся острее. Реакция ускоряется — быстрее останавливаешься, пускаешься в путь, поворачиваешь. Некоторые животные днем ищут пищу, а ночью спят, другие наоборот; мы научились двигаться и жить по их расписанию и днем и ночью, научились бегать, прыгать через скалы, надолго задерживать дыхание. Расстояния не имели границ, время потеряло всякий смысл. Наш день начинался с восходом и кончался с заходом солнца. И незаметно сменялись месяцы засухи, дождей, жаркие и холодные дни. Месяц определяется по цвету деревьев, кустарников и цветов, время года — но облакам, дождю, пыли, а часы — по солнцу. Наступает новолуние, проходит полнолуние, а звезды, сияющие в безлунном небе, означают конец еще одного месяца.

Каждое утро в 4 часа 30 минут пел петух. В 5. 30 на горизонте появлялось красное пятно, а в 6. 00 весь горизонт уже светился. Еще через полчаса всходило солнце, а когда два египетских гуся покидали верхний водоем и направлялись к озеру, было 7 часов — час завтрака, час последних известий Би-би-си для своих соотечественников, находящихся за границей; затем мы приступали к работе.

В полдень солнце стояло над головой, и слоны перебирались на отдых в тень. Наступал час наблюдения за ними с верхушки дерева.