Виктор Балашов - Живи, ирбис!

Мишка растерялся. Смешной и жалкий, с торчащими во все стороны косичками мокрых волос он привстал на качающейся лодке. Что делать? Прыгать в воду и вплавь удирать к дальнему берегу? Или отдаться на милость победителей?

В этот миг в нарастающем гуле мотора он услышал звонкий голос Зои:

— Рукавичкин! Не бойся, милый! Ко мне, Мишутка!

Как хорошо, что Зоя оказалась на катере! От радости Мишка крепко облапил спасительницу, измочив ей платье. И потом, когда шел на поводке к милицейской машине, и по дороге в зоопарк все жался к ее ногам, боясь снова потеряться. Ведь приключения только тогда приятны, когда их в меру.

Родилась она ранним утром на плавучем листе лилии. Первое, — что увидела Поденка, был странный зеленый кулачок. Унизанный пузырьками, он медленно всплыл из таинственной глубины озера и так же медленно стал разжиматься. Перед изумленной Поденкой на темной воде словно бы распустилось еще одно маленькое белоснежное солнышко с пучком ярко-желтых лучиков посредине. То был цветок белой Лилии.

— Чудесно! — воскликнула Поденка. — Теперь я не одна в этом мире. С днем рождения Вас!

Лилия улыбнулась, сверкнув капельками на лепестках.

— Спасибо! Только лучше бы сказать: «С добрым утром!» Потому что родилась-то я давно-давно, еще в мае. Сейчас же я всего лишь проснулась. Мы, лилии, всю ночь спим под водой, а с рассветом всплываем. Это у нас древний обычай.

Не успела Лилия договорить, как над нею, разбрызгивая слюдяными крылышками солнечный луч, повисла голубая Стрекозка.

— Еще одна красавица! — восхитилась Поденка. — Ну, до чего же идет вам этот блистательный голубой наряд, прозрачные эти крылышки!

— Чем завидовать, привела бы в порядок собственные крылья, — посоветовала Стрекоза. — Они же у тебя наизнанку вывернуты. Попробуй-ка вытянуть их.

Поденка попробовала. Крылья ее тотчас распрямились, напружинились. Стоило взмахнуть ими раз, другой… и свершилось новое чудо.

Ах, какое это счастье — полет! Воздух под крылышками становится настолько плотным и упругим, что от него свободно можно отталкиваться и подыматься, будто по невидимым ступенькам, все выше и выше.

— До свиданья, Лилия! Я обязательно прилечу к вам еще! — кричала Поденка, хотя теперь ей нипочем не разыскать бы своей соседки: с высоты озеро выглядело огромным, как небо, и было сплошь усеяно созвездиями белых лилий.

На лужайке, где опустилась Поденка, трудился коричневатый Жук-Навозник. Он, как и Поденка, родился всего полчаса назад, но уже успел слепить из навоза шарик втрое больше себя самого и теперь катил его меж травинок в укромное местечко.

— Что ты с ним будешь делать? — заинтересовалась Поденка.

— Сначала закопаю в землю, — ответил Жук.

— Зачем?

— Чтобы другой Жук-Навозник не отнял.

— А потом?

— Потом съем.

— Весь шарик?!

— Весь!

— Ужас какой-то! — Поденка растерянно зашевелила усиками. — Ну, а потом, когда съешь?

— Тогда скатаю новый шарик, закопаюсь с ним под землю и съем.

— Но ведь это же скучно — все время только есть и есть! — посочувствовала Поденка. — Летать куда интереснее. Крылья-то хотя бы у тебя имеются?

— Конечно! Я же ведь не урод! — обиженно прожужжал Жук. — Хочешь, покаж-жу!

Он приподнял твердые чашечки надкрыльников и показал аккуратно сложенные в пачку тонкие с буроватыми прожилками крылья.

— Значит, ты все-таки летаешь! — обрадовалась Поденка.

— Летаю… Когда навоза поблизости нет.

Жук откатил драгоценный свой шарик в ложбинку и принялся так проворно выкапывать ямку под ним, что через минуту исчез под землей вместе с шариком.

Но долго тосковать в одиночестве Поденке не пришлось. Рядом, на косматую головку чертополоха опустилась прелестная Бабочка. Тут было чем залюбоваться: на синем бархате неба полыхал огнисто-красный цветок, а над ним лоскутками пламени колыхались пронизанные солнцем золотистые с черной каймою крылья.

— Полетайте со мной! — взмолилась Поденка. — Мир так прекрасен, а вот радость не с кем разделить.

— Летать ради удовольствия? — удивилась Бабочка. — И не боишься умереть с голоду? Я лично летаю только за нектаром.

Она привычно раскрутила длинный, свернутый спиралью хоботок и принялась высасывать из сердцевины цветка сладкий прохладный напиток.

— Замечательно вкусно! — похвалила Бабочка. — Садись рядышком, попробуй!

— Спасибо! — виновато вздохнула Поденка. — Мы, Поденки, ничего не едим. Мы живем всего один день и не успеваем похудеть за свой короткий век.

В эту минуту с озера пахнуло ветерком, и фиолетовые колокольчики начали чуть слышно вызванивать утреннюю песенку, а белые ромашки закивали в такт головками. Поденке захотелось послушать, но едва она пристроилась на мягкой желтой подушечке в середине ромашки, кто-то с жутким стрекотанием пронесся мимо и грузно шлепнулся в траву. Оказалось, по соседству приземлился большой зеленый Кузнечик.

— Как ты шумно летаешь! — упрекнула Поденка. — Оглушил даже. Не возись там, послушай, как нежно звенят колокольчики.

— Подумаешь — музыка! — пренебрежительно фыркнул Кузнечик. — Я куда громче могу тирликать. А эти колокольчики даже есть нельзя — сплошная горечь. Тьфу!

И кузнечик принялся с хрустом дробить челюстями какую-то сочную травинку.

— Беда с этими обжорами! — пожаловалась Поденка Ящерице, которая поглядывала на нее из-под куста. — Все бы им только есть. Ведь вы же вот музыку пришли слушать, не правда ли?

— Музыка музыкой, а тебе лучше бы все-таки улететь отсюда, — посоветовала Ящерица, облизнувшись черным язычком.

— Это почему же?

— А потому что ты сама чересчур съедобная.

— И вы могли бы меня съесть? — ужаснулась Поденка.

— Даже очень свободно, — призналась Ящерица.

— Ну, это уж слишком! — возмутилась Поденка.

Чтобы успокоиться, она долго порхала над лугом, любуясь стайками разноцветных бабочек. Кого тут только не было! Голубянки с небесно голубыми крылышками, красные Червонцы, Перламутровки, отливающие всеми цветами радуги, степенные Махаоны!

— Посмотрите! Вы только посмотрите, какое великолепное зрелище! — взывала Поденка к Божьей Коровке. — Уж вы-то, наверно, никого не едите — такая маленькая и изящная.

— А вот и ошибаетесь! Пусть маленькая, а все же настоящая хищница! — похвасталась Божья Коровка. — Я зелеными тлями питаюсь. На редкость сочное и вкусное блюдо! Вот разыщу их, приглашу тебя попробовать.

Божья Коровка взбиралась вверх по стеблю конского щавеля, и блик солнца катился по ее круглой лакированной спинке.