Павел Мариковский - Маленькие труженики леса

А может, это последствие разделения труда, которое неизменно существует в любом большом и слаженном обществе? Часть членов общества не беспокоится о пище, жилище или опасности.

Незадачливый игрок.Старый-престарый муравейник около большой лиственницы я знаю уже несколько лет. Как-то осенью, глядя на него, я увидал муравьев-носильщиков, перетаскивавших своих товарищей. А один, напрягая все силы, волочил большую и грузную самку. Поведение для закоренелого одиночного старого муравейника было необычное. Неужели муравьи решили организовать дочерний муравейник? Несколько минут поисков в том направлении, куда спешили носильщики, и предположение оправдалось: муравейник действительно обрел соседа, и, кто знает, быть может, он призван омолодить дряхлеющую жизнь старого общества.

Но какой несуразный конус у дочернего муравейника! Кучка хвоинок и палочек длинным барьером прислонена к лежащему стволу дерева. Но зато муравьи побеспокоились о предстоящей зимовке: по обе стороны барьера из-под палочек видна земля, выброшенная из глубоких ходов.

На молодом муравейничке оживление и согласная работа. Строительство еще не закончено, и дел по горло.

Рядом с этим муравейничком, на чистой площадке, большой и полный муравей кувыркается вот уже целых полчаса. Но никто не обращает на него никакого внимания: все заняты, обстановка самая деловая. Тогда танцор отправляется по длинной дороге к старому муравейнику, откуда, наверное, пришел. Там он найдет себе подражателей. На желтых листиках березы, упавших на муравейник, согретые теплыми солнечными лучами солнца, танцоры уже демонстрируют свое мастерство друг перед другом.

Муравьи очень хорошо умеют переключать друг друга на разные занятия. Для этого муравей-инициатор просто берет за челюсти своего товарища и переносит туда, где выполняется какая-нибудь первоочередная работа. Но пляшущих муравьев никто не трогает. Маленькая кучка муравьев, освобожденных от забот, от общего труда во имя существования, посвящает себя непроизводительным занятиям — пляскам. Возможно, странное поведение муравьев имеет какое-то другое объяснение. Но какое? Пока я бессилен его найти. Так много еще загадочного остается в жизни муравьев.

Марьин корень.Отцвели большие пунцовые цветы марьина корня, завязались коробочки. Пришло время им раскрываться, и вот через щелочку глянули ярко-красные, круглые, гладкие и блестящие семена. Я сорвал коробочку и, разломав ее, высыпал семена на конус муравейника. Появление необычного предмета сразу приковало внимание муравьев. Они стали тщательно обследовать семена, а некоторые без раздумий хватали их и волокли с муравейника.

Круглое семечко трудно тащить: не за что ухватить, да и весит оно немало. К тому же нашлись любопытные, мешают, не дают выбрасывать, отнимают. Один, другой подскочили. Наконец, отняли, завладели, потащили обратно на конус.

Спор из-за семян марьина корня продолжается долго. Часть семян утащили с муравейника, часть занесли во входы. К ярким, красивым семенам марьина корня муравьи оказались явно неравнодушными. Но только не все.

Синяя игрушка.Чем объяснить, что муравьям нравятся блестящие предметы? Вот уже несколько дней по небольшому муравейнику погорельцев перетаскивается с места на место кусочек хитина с двумя передними ногами жука-геотрупа. Остатки жука давным-давно обглоданы, как пища не представляют никакого интереса, и синий кусочек волокут вниз, оттаскивают подальше и бросают на свалку.

И все же, как чудесен этот кусочек жука — яркий, сине-фиолетовый, с лакированной поверхностью! Он сверкает в лучах солнца, отражает во все стороны искрящиеся блики... Разве на свалке место такому великолепию? И муравьи с рвением выволакивают из-под мусора кусочек хитина и тащат обратно на конус муравейника, а потом заносят в один из входов.

Так как же? Необходим или вовсе ни к чему красивый кусочек хитина?

Брошь.Где только ни побывала эта брошь из пластмассы с искусственными камнями. И в горах Тянь-Шаня, и на Алтае, и в Туве, и во многих местах Западной Сибири. Везде она служила мерилом степени любознательности рыжих лесных муравьев.

К броши отношение было самое разнообразное. Большие грузные кампонотусы, лазиусы и мирмики всех видов — к ней совершенно равнодушны. Уровень развития их психики не настолько высок, чтобы замечать подобные вещи. Достаточно того, что от броши не пахнет ни враждебным, ни съедобным. Зато среди рыжих муравьев брошь постоянно вызывала интерес.

Нынче мне повстречался муравейник с удивительно любопытными жителями. Сотни муравьев обсели брошь со всех сторон, и что только они с ней не делали! Некоторые умудрялись забраться даже под брошь и, упираясь ногами, пытались сдвинуть ее с места. Тяжелая брошь только слегка покачивалась из стороны в сторону. Часа через три, когда все с нею познакомились, брошь была оставлена и, казалось, забыта. Но мне пришлось немного разворошить муравейник, чтобы узнать, как у него дела с расплодом.

Муравьи, естественно, сильно возбудились, в глубоких ходах проснулись спящие, муравейник зашевелился, и вновь брошь привлекла толпы любопытствующих. Теперь около нее беспрерывно крутились муравьи, и не было конца любознательным. А что, если оставить брошь на муравейнике?

Через два дня я вновь в гостях у муравейника. С брошью теперь окончательно все познакомились, и она никого больше не интересует.

Как-то я оставил брошь на муравейнике на несколько часов. Возвратившись за ней, я ахнул. Брошь была стянута с муравейника, почти все белые камни из нее вынуты и только два красных сверкали зловещими глазами. Над единственным уцелевшим белым камнем старательно трудился муравей. Он настойчиво пытался вытащить его и, кто знает, если бы этот камень не сидел чуть глубже, его, наверное, постигла бы участь остальных.

Я прогнал муравья-разрушителя, стряхнул всех остальных. Камни бесследно исчезли. Конечно, их утащили в муравейник.

Сколько муравьев пересмотрело эту брошь, и вот только здесь нашелся особый умелец по ювелирному делу. И откуда он взялся!

Любители безделушек.Муравей тащит в жилище давно высохшую, красную с яркими черными пятнами ногу кобылки-пруса, другой несет сухой, блестящий осколок раковины сухопутного моллюска. Оба муравья затаскивают ноши в муравейник. Может, все это необходимо как строительный материал? Но он никогда не заносится внутрь. Принцип строительства прост. Палочки-хвоинки — все, что пригодно, укладывается равномерно на муравейник. А потом в этом плотном слое проделываются многочисленные ходы и обширные залы. Нет, не для строительства собираются блестящие и яркие остатки насекомых!