Дмитрий Зуев - Времена года

Есть птицы — архитекторы гнезд, но неумелые певцы (ремез), есть искусные певцы, но плохие строители (соловьи), есть красавцы нарядом, но воры и без голоса (щурка).

А зяблик — «на все руки мастер»: искусный зодчий-гнездовик, веселый запевала, щеголь и насекомоед.

Приятны песенки зябликов. Увеселяют они не только в лесах, но и в садах и парках. Эти птички-жизнелюбы охотно поселяются вблизи жилья. Привыкают к людям и поют. А попробуй найти гнездо зяблика. Так скрыто прилепит замысловатый полушар своего домика между стволом и сучьями — вблизи не заметишь, скорей подумаешь, что это наплыв на мшистой коре.

Зяблик щеголяет разноцветной пестротой перьев — черных, белых, желтых, серых, светло-зеленых и винно-красных. Неподражаемо переливчатая трель громкой, отчетливой, радостной и красивой песни оживляет лес. Только один зяблик может дать такой молодецкий заключительный аккорд в конце своей нежно-звучной песенки.

А его подруга — непревзойденная мастерица. Посмотрите, как искусно она отделывает свой домик. Кусочки мха и лишайников тщательно укладывает и оплетает паутинкой, а внутри устилает пухом и шерстью.

Зяблик — артист. Ему, свободному художнику, не к лицу возиться с кропотливой постройкой. Его дело — петь, сторожить, ободрять старательную самку. Она одна трудится, а зяблик неотступно порхает около нее и заливается без умолку. Но другой зяблик и не думай рядом запеть, не смей подать близко голоса! Ревнивец сразу ввязывается в драку.

Но птенцов своих зяблик-отец кормит наравне с самкой. В это время они истребляют много вредных насекомых — личинок, гусениц, жуков-долгоносиков, клопов-черепашек, мелких бабочек, совок и пядениц, листогрызов — да еще клюют семена злостного сорняка «цыганки». Ошибочно считали, что зяблик — зерноед. Наука его оправдала. Он кормится семенами сорняков и вредными насекомыми.

Зяблик — защитник садов, парков, лесов, степных дубрав, неутомимый певец.

В пасмурный день зяблики издают короткие нотки: «рю-пинь-пинь-рю»… А если это же услышишь и в ясный день да еще увидишь, что зяблики гурьбой уселись на одном дереве, то знай: где-то близко ястреб.

Первое зеленое утро! Невидимые поют в молодой листве соловьи, кукушки, скворцы. В лазурном сиянии ласкового неба блестит изумрудный лес.

Похорошела весна. Преобразились леса и парки.

Первый гром «развязал язык» кукушкам и лягушкам.

Первый летний голос лягушки по-своему понятен рыбакам: щука, стало быть, отметала икру. Об этом и оглашает во всеуслышание пронзительная квакушка: «Икра какова, икра какова!»

А кукушка как бы докладывает своим почитателям — лесничим, лесоводам, лесникам: «Вот и я прилетела, ваш штатный опекун леса».

Невзрачная с виду рябая птица — кукушка похожа на ястребка, хитрая, скрытная и проворная. А как не любят ее все птички! Завидят — и с криками бросаются в погоню. Все знают ее проделки — норовит кому-нибудь подкинуть свое яйцо, поэтому и гонят от своих гнезд.

Зато очень уважают кукушку лесоводы. Безотказно истребляет полезная птица различных вредных насекомых и их личинки. Она охотно клюет волосисто-мохнатых гусениц шелкопрядов. Бронзовые майские жуки — любимое лакомство кукушек.

Недаром ученые отмечают большие заслуги пернатой защитницы леса: от нее исключительная польза, не приносит вреда ни семенам, ни ягодам. Таков общий аттестат кукушки.

Птицы-мачехи выводят и вскармливают необыкновенных обжор кукушат-подкидышей. В день кукушонок съедает 18 живых мальков ящериц, 39 больших зеленых кузнечиков, 3 куколки бабочки «мертвая голова», 43 капустных червя, 5 личинок майского жука, 4 паука-крестовика, 50 мучных червей да еще без счета муравьиных яиц-куколок.

Основной корм кукующей вещуньи — непарный шелкопряд, златогузка, пяденица, ильмовый ногохвост, майский хрущ. Не брезгует она долгоносиками и щелкунами. Сто гусениц в час — норма кукушкиной еды. Как же не уважать лесоводу такую птицу!

Все птицы привязаны к гнезду. Одна лишь кукушка, лесная горемыка, свободна от материнской заботы. Куда вздумается, туда и летит; ночь что день — ей все равно.

И в этой неограниченной свободе лесоводы усматривают особое достоинство кукушки: вольная птица даже в гнездовое время летит туда, где скопляется масса вредителей леса.

Безутешно вздыхает бездомница-кукушка: «ку-ку… ку-ку…» А лесоводу кажется, что птица во всеуслышание объявляет: «Здесь я живу, маюсь и, конечно, не даю покоя вредителям леса».

И слуху лесников не наскучит эта «эолова арфа» вздохов.

Зеленой листвой оделась краса мая — черемуха. Уже рокочут майские грозы. После дождя омылась молодая листва. На заре деревья от комля до вершины светятся в блеске росы. Темнеют лишь одни безлистые дубы. От них, кажется, веет холодком. Никакая зелень будто еще не указ теплу, пока беспробудно дремлют исполины леса.

Век дуба — тысяча лет. Дубы, растущие на открытых местах, зацветают в возрасте двадцати лет, а лесные — в пятьдесят.

Цветет дуб одну декаду, реже — полмесяца. Нередко мощные столетние и даже трехсотлетние дубы — медоносы.

Светлым особняком стоят просторные дубравы. Солнце свободно просвечивает сквозь прозрачные вершины медленно одевающихся дубов. До полного листа успевают подняться широколистые травы дубрав, обутонивается великолепный ландыш.

Маститый старец леса — дуб-богатырь — будто раздумывает и не решается распускаться вместе с красавицами черемухами, не верит ни кукушкам, ни соловьям.

Последний ночной заморозок на почве. Прохлада унимает прожорливых майских жуков, которые наваливаются на нежную зелень поздней дубовой листвы.

Полного листа только и ждали яркоперые птички. В голый лес, казалось, не след было прилетать им на глаза ястребам. Но вся компания здесь: красные воробьи — чечевички, «золотые петушки» — иволги, козодои, сизоворонки и стрижи.

Почти от экватора примахал пернатый любитель дуба — красный воробей, индийский зимовщик. Вот он с ветки на ветку порхает, торопливо прикладывается к дубовым сережкам, похожим на зеленый мох. И рдеет на солнце тропически яркая чечевичка. Прислушайтесь, да ведь это она сама себя нараспев величает: «чи-чуить-вичу, чи-чуить-вичу!» Одна так речиста.