Дмитрий Зуев - Времена года

Неедка мякоть сыроежек красных, но с бледно-желтыми пластинками (болотная), желтых, розовых, зеленых, лиловых. Эти, кроме засола, годятся свежими для жаркого и супа.

В литературе за едкий вкус ядовитой считалась раньше сыроежка жгучеедкая и пурпурно-красная, иногда фиолетовая. Верно, жарить и варить ее в свежем виде не годится, но в засоле она съедобна.

Из 60 видов на лучшем счету у наших грибников зеленошляпочные сыроежки. Они считаются самыми вкусными.

Хочется предостеречь грибников. Дожди иногда начисто смывают белые бородавки с мухомора, и сборщик может впасть в роковую ошибку: мухомор покажется съедобной сыроежкой. Не миновать тут беды — отравы, если грибник не приглядится и не заметит отличие: ни свободных пластинок, ни кольца вверху, ни валика внизу у ножки сыроежки не имеют. Без бородавок мухомор еще похож на другой съедобный гриб — так называемый кесарев.

Нет, кажется, в Подмосковье такой реки, куда бы не закидывали удочки дотошные искатели рыбацкого счастья. Но их всегда особенно зовут и манят незнакомые, ненасиженные берега.

Таким и было для нас неизведанное Кубрянское лесничество. Приятель с семьей ехал туда в отпуск и увлек меня. Письмо лесничего разжигало наше воображение заповедной географией грибных и ягодных лесов при слиянии замечательных рек Кубри, Нерли, Мечки у владимирской деревни Андрияново (конечная станция автобуса из Загорска).

Крутобережная красавица Кубря — это новоявленная тайна не тронутой удочками природы. Любо плыть на лодке по этой лесной Венеции Кубрянского лесничества. День-деньской светятся звезды на синей воде — белые кувшинки. У овальных листьев мраморной палкой застывает щука, ждет эха-сигнала своей «радиолокации» о подходе косяка мальков плотвы.

Мы залюбовались прогалами — «окнами» в кувшинках и камышах, мысленно выбирали места для закидки удочек с берега и с лодки. Приятель с семьей отправился дальше по высокому берегу, а мне понравился мысок с просветом чистой воды: среди травы и кустов.

По опыту определяю: без багра тут закидка — гиблое дело, неминуем зацеп за водоросли. Изловчился закинуть поплавочную удочку в рукавок межтравья. Насадка — красный червь. Только истые рыболовы поймут волнующий момент первого заброса на новой, незнакомой реке. Что-то будет? Смотрю, ходко грузило потянуло в сторону поплавок; хотя поклевки незаметно, а он повернул против течения к стенке осок. «Э, нет, это не годится, — думаю, — надо перекинуть, а то в зацеп…» Тяну обратно — зацеп.

Натягивается леса, и вдруг чувствуется живой ток колебания. Упирается живая тяжесть, а тебе будто помогает сама вода — ненадежная опора рыбьему хвосту и плавникам, если голова на крючке. Позабываешь все на свете — и правила, и опыт. Ведь аккуратно положен рядом хороший подсачек. Да где же тут помнить об этом пустяке, когда тебя трясет лихорадка рыбацкого азарта. Скорей тянешь к берегу.

Вот в руках холодная, скользкая щучка. Крик радости слышит и приятель. Вижу — остановился на повороте крутого берега. Первой прибегает дошкольница Наташа. Спускаются вниз и приятель с женой, одобряют начало… Наутро втроем с приятелем и Наташей опробовали разные места, но попадалась только мелочь, и то редко. Это было нам предупреждением: рыба — верный барометр, жди непогоды. Так и вышло. Солнце запропастилось в обложных облаках, подули осенние ветры с севера и северо-востока. Они самые нерыболовные.

Вода помутнела, как в ледоход. Кубря прибывала. Наше поначалу счастливое место вовсе затопило, близко не подойти. Мастера удочки знают верную примету — на сантиметр прибыла вода, не трудись разматывать удочку. А здесь прибыль на метры и муть весенняя.

Хорошо, что рядом оказалась другая вода. И мы отступили на заранее приготовленные позиции: под боком текла, тоже вся в кустах, маленькая речка Мечка.

И вот сижу на берегу. Кроме своих удочек, закинул на выползка чужую, забытую на берегу. За кустом ловил приятель и недоуменно жаловался:

— На выползка была странная поклевка, и вот зацеп, а чувствую крупную рыбину, наверное, лещ.

Погорячился, оборвал, и тайна осталась неразгаданной. Я поднял чужую удочку, и в этот момент поклевка на моей. В спешке бросил ее так, что крючок с выползком случайно оказался в самых лилиях у берега. Нарочно так бы никогда не закинул. На свою вытащил окунька, закинул опять. Хотел я исправить свою ошибку — передвинуть чужую удочку с травы на чистое место. Покойно дремал поплавок. Поднимаю, говорю соседу: «Зацепил, не пускает трава». И вдруг что-то подалось и тяжело натянуло леску — щуренок.

Итак, чужая удочка, оплошно брошенная в траву, подсказала правило ловли. Надо закидывать не на чистое место, а непременно у самого берега, в траву, где хищники караулят добычу.

Прошли минуты… Приятель опять зацепил, послал Наташу за лодкой. Потом смотрю, из-за кустов, как взнузданную лошадь, он выводит в обход травы крупную рыбину. Тут уж понадобился подсачек. Обегаю с ним кусты у берега, на мелководье, подсачиваю. Это уже щука. Тоже на червя и, главное, из травы. Так мы догадались удить щурят в траве.

…Недобычливый, канительный день, а все-таки хорош купанием, белыми ночами на берегу.

Догорает заря. Мерцание первой звездочки в синем небе дает сигнал — сделать антракт в уженье до рассвета. Сматывай удочки. Уже красным парусом в кустах пылает костер-дымокур, отгоняет комаров. На козлах ворчит котелок. Вкусно благоухает свежая уха.

Сладок безмятежный сон счастливцев на берегу у горящих углей рыбацкого костра. Только не спится соловьям: белая ночь так коротка, а песням конца нет. Особенно распелись соловушки на все колена и лады, как полагается, в первую декаду июня. Тогда птицелюбы и птицеловы тоже не спят ночей и с пристрастием слушают, как на конкурсе, лучшие голоса пернатых певцов…

Над самой водой быстролетно переметнулся через речку живой камушек-изумруд. Это птичка зимородок. Сидит голубой зимородок на ветке, терпеливо и внимательно смотрит в воду, будто глядится в зеркало. В воде отражается, кажется, чистый осколок лазури. И вдруг… бульк. И нет его — утонул. А вскоре выныривает с рыбкой в клюве. Зимой пернатый водолаз ныряет за рыбой в проруби, отдушины и полыньи.