Дмитрий Зуев - Времена года

…Приятно побродить в этом заповеднике. Высятся еще и сейчас деревья, посаженные до начала постройки дворца.

Рядом с дубами — до десяти вековых лиственниц. Клены и ясени так же стары, как сам дворец.

А вот «аллея вздохов»! Западнее древней церкви тенистая аллея лип тянется на четверть километра. Она уходит вдаль к горизонту, к голубому небу, виднеющемуся в просвете вершин. Деревья еще зелены, но уже роняют первые желтые листья. Густа чаща орешника.

Пейзаж Останкина прелестен в эти задумчивые дни сентября. Величава в дубах русская золотая осень. Тиха и покойна вода в зеленых берегах. Плавают листья. Ветвями склоняясь к пруду, нависли кроны деревьев.

А на берегу пруда примостился с палитрой художник. Охотник за пейзажной натурой зарисовывает уголок природы. Кругом зрители, молчат.

Дремотное зеркало пруда отражает осенний наряд рощи. Смолк гомон птиц. Шуршит под ногами цветистая листва. Солнце «бабьего лета» играет в неувядаемо зеленых вершинах дубов. Поспели орехи лещины.

Из всех подмосковных старинных усадеб любителей природы и искусствоведов особенно привлекает ансамбль Останкина. Это один из немногих в стране, целиком сохранившийся в неприкосновенности выдающийся исторический памятник русского архитектурно-паркового строительства.

Красивой легендой-былью овеян этот чудный дворец, связанный с именем талантливой крепостной актрисы Параши Жемчуговой, необычайная судьба которой нашла отражение в широко известной народной песне: «Вечор поздно из лесочка…»

Шумят величественные останкинские дубравы, среди которых сохраняется жемчужина русского зодчества — Останкинский дворец-музей. Нельзя без волнения глядеть на это изумительное художественное совершенство — результат великого созидательного труда народных мастеров, крепостных талантов.

Наступают сухие и тихие дни первоосенья. Еще тенит густолистая сень берез, краснеют яркие осины, рдеет огонь румяных рябин. По всему лесу разносится звонкий переполох дроздов-рябинников. Встает ласковое солнце. В прозрачном воздухе светлее задумчивая даль лесов. Выше раздвинуты лазурные горизонты сентябрьской просини. В климате Подмосковья повторяет раннюю весну теплое «бабье лето». Дупелиная погода. Ясных дней больше, чем в марте.

Невозмутим неподвижный воздух даже в открытом поле. Не шелохнется ни одна былинка, не качнется листок. Летит серебряная пряжа-паутина. Плывет, вьется, цепляется за кусты, травинки, жнивье. А в елках пахнуло ароматом рыжиков, хвои и смолы.

И вдруг… прелестная улыбка лета. По-весеннему ведут себя самые упрямые отщепенцы дикой флоры. Поздно цветут, распуская новые бутоны, лилово-розовый вереск и бело-розовая андромеда в борах, «золотые розги» желтоцвета и полынь на суходолах. До морозов стоят малиновые шапки хладостойкого татарника — чертополоха.

Красным бисером в борах рассыпалась брусника, в моховых болотах поспела клюква, созревают витаминные ягоды шиповника.

…Догорают цветы, вянет листва. Но как бы впитали в себя краски лета розовые и краснобокие яблоки.

Благодатны теплые осенние ночи. Прекрасны голубые дни «бабьего лета».

Сентябрьское утро полно прелести. Золотом подернулись пылающие вершины на бульварах и парках. Трогательно звенят утренние концерты у скворечен перед разлукой с родимыми гнездами.

Солнечные дни благоухают яблоками и цветами, блистают нарядной листвой.

Московский сентябрь дышит летней прелестью своих пышных клумб, густолиственной зеленью тенистых аллей. Первые медяки желтолистов появились на песке дорожек. На бульварах и в парках обязательная примета сентябрьской природы: нежное дыхание роскошных роз. Свежи и нежны краски садовых неувяд-цветов — астр, георгинов, анютиных глазок, гладиолусов, бегоний, настурций и золотых шаров.

На весенних и осенних пролетах раньше только одни охотники видели лебедей, гусей и уток. А теперь с весны до предзимья в парках и на бульварах столицы можно глядеть и не наглядеться на дикую красу жизнерадостных птиц.

Водоплавы оживляют московские пруды — Чистые, Пионерские, Новодевичий, Сокольнический, Измайловский и др.

Любопытные птицы! Поведение подмосковных лебедей, гусей и уток ничем не отличается от повадок диких птиц. Те же жировки-кормежки по зорям, дневной отдых у берегов. Ныряют, крыльями хлопают по воде, взметая фонтаны брызг, охорашиваются, перышки разбирают, потешно туалетом занимаются. Сыты и веселы…

…Позеленела вода московских прудов, совсем под цвет газонов. Но это не тень воды, а водяные цветы, живая пыль висячего планктона. Одним словом — водоцвель. Словно хризолитом налит водоем Чистых прудов.

На оливково-зеленой воде день-деньской суетливо торопятся, снуют утки, кряквы и гусевидные статные шилохвости. Эти шилохвости — живые иероглифы на воде. В нетленных манускриптах папирусов, на пирамидах и в храмах Египта их рисовали, как знак, обозначающий полет.

На Московском море до ледостава можно видеть огромные стаи пролетных шилохвосток. Из шалаша, бывало, залюбуешься: длинная, тонкая шея, по бокам белые полосы, в крыле лиловое «зеркальце». Наотмашь торчит острый шпиль черного хвоста. Два средних пера удлинены, как шило, отсюда и название утки. По величине она сходна с кряквой, но тоньше и стройнее ее. Шея тоньше и длиннее, чем у всех уток. Особенно красив на воде селезень шилохвости. Даже в своей посадке он весь — порыв. Так и кажется, что вот-вот взлетит. Стремительная стать посадки на воде, непохожая на всех других уток.

В отличие от уток, бывающих на подмосковном пролете, шилохвости любят широкие луговые просторы и обширные поймы. Гнездятся они в северных тундрах. А утки-кряквы предпочитают ютиться в прибрежных кустах, чирки — на мелководье, в затонах заводей, утки-гоголи — в дуплах лесных берегов.

Кажется, некуда уткам спешить, но они все суетятся, торопятся под носом величаво-спокойных лебедей.

Утки почти ежегодно зимуют на незамерзающих полыньях быстротечных рек центра средней полосы и в Подмосковье. Их излюбленные места у гидроэлектростанций. Сколько раз приходилось отмечать эти оригинальные зимовки уток под Москвой.

Московские лебеди и утки отлично зимуют на прудах в домиках у искусственной полыньи. В метель укрываются под навесом. Лед стынет, трескается, дымит облако густого пара над полыньей — значит, мороз уже ниже 20 градусов, а лебеди и утки купаются, как летом. А утки еще весело покрякивают, вода им как убежище, она всегда выше нуля.