Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся

Но дом с колоннами был свидетелем не одной Плюшаровской неудачи. В 1835 году в нем открылся еще один книжный магазин под интересной вывеской «Магазин новостей Русской Словесности Ф. Ротгана». Ф. Ротган до 1834 года торговал только иностранными книгами, а с этого времени решил открыть торговлю и русскими книгами. Подтолкнуло Ф. Ротгана на это дело следующее соображение [268] Северная Пчела, 1835 г., № 34. : «Распространяющееся в отечестве нашем просвещение и умножившееся ныне в России издание книг соделывают необходимым учреждение на прочных основаниях такого книжного магазина, который, служа прямым посредником между авторами и публикою, способствовал вместе с тем и изданию самих книг». — Ф. Ротган хотел избавить авторов от эксплоатации книгопродавцев. Он писал в своем широковещательном объявлении: «Ныне авторы находятся в необходимости платить книгопродавцам за комиссию редко 10%, но почти всегда 15%, или 20%, а иногда и более из выручаемой от продажи книг суммы; выдача же денег сих часто производится, как известно, многим авторам, по прошествии полугода, года и далее. Находя должным и справедливым не допускать столь невыгодных для авторов действий, я принял за правило, ведя в величайшей точности счет на книги магазина, иметь всегда в наличности все следуемые авторам суммы, выдавать оные по первому востребованию, хотя бы то было ежедневно, или отсылать суммы те по определенным срокам в назначенные места. Притом магазин сей предоставляет себе за комиссию с какой бы то ни было книги по 10%, с газет и журналов по 5%, а с книг, имеющих предметом цель благотворительную, ничего не будет положено за комиссию».

Объявление Ротгана интересно для нас указанием на те условия, которые ставились книжными магазинами авторам книг.

Мы видим, что комиссионный процент за продажу книг был 20%, и с расчетом книгопродавцы, видимо, не стеснялись, автору приходилось подолгу ждать следуемых денег.

Наконец в 50-ых годах в доме Коссиковского пытался возобновить торговлю своего отца Смирдин сын, но дело тоже не пошло, и магазин вскоре закрылся.

Не малую роль играл означенный дом и в деле развития музыкальных вкусов петербуржцев. В нем долгое время помещался Музыкальный клуб. О нем мы находим следующие данные в «Описании С.-Петербурга Георги» [269] Георги, стр. 416. . «Музыкальный клуб учредился соединением из некоторых охотников музыки. Плата была назначена 10 рублей, и за сей приход наняты были комнаты, также управляющий музыкою и несколько аккомпанирующих и духовых музыкантов из придворной капеллии. Были ведомости, журналы, стол и прочее, такожде определено было давать ежемесячно один бал или маскарад. Число членов достигло до 300, оркестр был составлен из придворных музыкантов, такожде нанимались виртуозы и придворные певчие. Тогда начал клуб блистать, но великие издержки, несоблюдение экономии и ссоры причинили, что оный в 1777 году рушился. Из рассыпанного общества составилось в 1778 новое, с платою 15 рублей, которое вторично погибло в начале 1793 года. Из дебрей сего наипреимущественно клуба составился попечением барона Демидова, статского советника Стинселя, купера (т.-е., виноторговца) Бландо и некоторых других ревностных охотников до музыка еще до исхода 1792 года новый музыкальный клуб под названием «Музыкальное общество».

К этим сведениям Георги относительно первого периода существования общества, т.-е. 1772—1778 г.г., мы можем прибавить очень немногое [270] С. П. В., 1792 г., стр. 247. — общество занимало помещение в бывшей Малой Морской, ныне улица Гоголя в доме Кизеля. Зато нам посчастливилось отыскать подробные сведения о втором периоде существования общества опять таки в момент его распадения и о первых годах третьего периода. Прежде всего Георги ошибся в дате: вторично Музыкальное общество погибло не в начале 1793 года, а в начале 1792 года, так как уже 25 и 26 марта этого года [271] С. П. В., 1792 г., стр. 324. «пополудни в 4 часа продаваться будут в прежде Чичериновом, ныне Куракиновом доме оставшиеся от музыкального клуба вещи: музыкальные инструменты, столовая и поваренная посуда, серебро и мебель». Причина вторичного крушения общества довольно подробно указывается самим же обществом: «избранный музыкальным клубом комитет, — читаем мы 16 февраля 1792 года [272] С. П. В., 1792 г., стр. 1330. , — объявляя господам членам, что как ныне для заплаты прежних долгов потребны деньги, а из господ членов многие должны за биллиард, карты, также и эконому, поставляет себя долгом известить, чтоб господа члены постарались долги свои заплатить к 25-му числу сего месяца. Деньги поручено принимать эконому и давать в получении оных расписки, в противном случае комитет принужденным себе найдет впредь пропечатать в ведомостях именно тех, кто должны». Прошло 25 февраля, пролетела масленица, наступил великий пост, и появляется вторичное извещение от Комитета Музыкального Общества вместо обещанного им пропечатания фамилий неисправных должников. В этом извещении комитет указывал, что [273] С. П. В., 1792 г., стр. 1492. «небольшое число старых сочленов обещали учинить клубу вспомоществование, другие же на то согласия своего не объявили, а между тем время бездействия проходит и долг на клуб вседневно возрастает, почему подтверждается сим прежнее извещение, что за неимением в клубе наличных денег, оставшиеся вещи употреблены будут на удовольствие долговых требований». — Как изысканно изъяснялись 150 лет тому назад — вместо продажи через судебного пристава, например, говорили: «на удовольствие долговых требований».

Из текста приведенных извещений видно, что общество погибло от долгов его членов и что общество называлось музыкальным больше для проформы — на самом деле это был клуб, в котором процветали биллиард, карты, угощение и выпивка, а музыка была добавочным развлечением. Правда, каждою осенью делалось извещение, подобное следующему [274] С. П. В., 1790 г., стр. 1171. : «старшины музыкального общества уведомляют сим почтенных членов оного, что обыкновенные концерты и маскарады имеют ныне вновь начаться, а именно 1-ый концерт 6 сентября, а первый маскарад 10 сентября, концерты имеют продолжаться по одному в неделю, а маскарады однажды в месяц», но на самом деле маскарады и балы происходили гораздо чаще, а о концертах делалось нередко извещение, что с субботы этот концерт переносился на пятницу, или просто по независящим от клуба обстоятельствам не мог состояться. — Балы и маскарады общества усердно посещались, по при этом приходило много и не членов общества, которые входили под видом таковых, не заплатя членского взноса. Как бороться с таким злоупотреблением? В настоящее время этот вопрос может показаться наивным — поставить у входа контроль и поверять билеты. Но в то доброе, старое время спросить билет у какого-нибудь сановника, идущего на маскарад бесплатно, было рискованно, сановник мог обидеться, и в результате вышла бы тяжелая по своим последствиям история. И заправилы Музыкального общества прибегают к такой хитрости. Они объявляют [275] С. П. В., 1792 г., стр. 324. : «но как швейцар, по недавнему его в должность вступлению, не имеет чести знать лично всех г.г. членов, то старшины просят, чтоб они при входе благоволили предъявлять ему свои билеты, потому что ему приказано таких, коих он не знает, без билетов не пускать.