Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся

Сия панорама была выставлена в Вене во время конгресса. Она величиною в 1580 квадр. арш. и показывается ежедневно в Большой Морской на дворе Реймерса, в нарочно сделанном для сего 8-угольном здании, которое освещается только сверху. Цена за вход по три рубля с персоны».

Пример госпожи Латур не остался без подражания; ее ротонда вследствие своего выгодного положения не пустовала; одна панорама сменялась другою, а в 1824 году, «недавно прибывший в С.-Петербург иностранец Яков Пинтор, главный рыболов в Адриатическом море во владениях графа Раймонда Туриано, с дозволения правительства, имеет честь показывать почтенной публике необыкновенной величины рыбу акулу, имеющую по 4 ряда зубов в верхней и нижней челюсти, в 19 футов длины и 11 футов в окружности (конечно, это размеры акулы, но не ее зубов). Весу в ней более 5 тысяч пудов, в печенке 1200 фунтов и жиру выварено 600 фунтов. Рыба сия находится в доме Реймерса, в том самом амфитеатре, где была показываема панорама Парижа и Вены; с 10 часов утра, посетители платят за первое место 2 рубля, за второе 1 рубль, за третье 40 коп., дети половину» [418] С. П. В., 1824 г., стр. 410. . Этот главный рыболов хотел даже продать вывезенное им из Адриатики чучело акулы — не знаем, нашлись ли желающие купить.

В 1832 году застроился и другой угол рассматриваемого нами участка, на углу Мойки и Кирпичпого переулка; здесь механик Клейншпек построил также деревянное здание для своего механического театра. Этим зданием пользовались в 30—40 годах XIX века разные содержатели зверинцев.

«Если вы испугались смешного объявления о зверинец Турньера [419] Северная Пчела, 1838 г., стр. 31. , — читал петербуржец в 1838 году в «Северной Пчеле», — и еще до сих пор не были в нем — напрасно!

Правда, что зверинец этот невидной: вам покажут несколько общипанных птиц, какую-то хохлатую собаку, называя ее китайскою, змей и обезьян, которых, кажется, видели мы много раз. Правда, и то, что чичероне зверинца лжет, рассказывая чудеса о своих обезьянах и попугаях, но все-таки пойдите в зверинец Турньера — там есть любопытное животное: это носорог! Его стоит посмотреть. Кроме того, что носорог большая редкость у нас, находящийся в зверинце Турньера принадлежит к числу огромных и красивых зверей сей породы. Любопытно видеть этого чудовищного великана, с его рогом, огромной головой, непроницаемой кожею, бесконечною жадностью, крошечными глазами, глупым видом. Смотря на него, вы не пожалеете, что заплатили два двугривенника». — Это был первый носорог, появившийся в Петербурге. В 1843 и 1849 годах здесь был зверинец Зама. Обычное объявление этого зверинца было следующее: «Вслед за кормлением диких зверей в 2 часа пополудни будет кормление боа-констриктора и других змей живыми курами и кроликами [420] С. П. В., 1850 г., № 2. ». И петербуржцы жадными толпами теснились перед ящиками, в которых змеи пожирали живых кроликов, а когда нервы притуплялись и это зрелище не действовало на петербуржцев, предприимчивый голландец Зам не унывал и извещал: «1 мая 1849 года в час пополудни будет показана невиданная до сих пор редкость, а именно спускание бенгальского льва и медведя в одну клетку» [421] С. П. В., 1849 г., стр. 370. , и петербуржцы опять валом валили смотреть, раздерутся ли лев и медведь.

Ротонда г-жи Латур несколько раз перестраивалась и увеличивалась в размере, в ней помещались и диорамы, и косморамы, и «театр света» — предшественники нынешнего кинематографа и, наконец, знаменитый «физионотип Соважа». Так звался особый способ снимать маску с живого человека. В «Северной Пчеле» было помещено следующее любопытное описание этого физионотипа [422] Исторический Вестник, 1906 г., т. СIII, стр. 854—855. : «Представьте себе довольно большую кастрюлю, наполненную сотнями тысяч тупых, хорошо выполированных игл, которые так подвижны, что поддаются назад при малейшем прикосновении. И вот в эту кастрюлю с чувствительными иглами вы должны вставить вашу голову. Разумеется, что при такой щетинистой поверхности рождается какая-то недоверчивость, какое-то щекотливое чувство, которое заставит вас призадуматься. Но, коснувшись до острой щетины, вы убеждаетесь, что это не что иное, как стальная вата нежная, мягкая. Вы смело втискиваете в нее свое лицо. Кострюля охлаждается. Иглы делаются неподвижными, их заливают воском — и вот маска вашего лица готова и так похожа и верна, как ни один художник не в состоянии сделать».

За подобное изображение брали от 200 рублей и дороже, и одно время эти изображения были в большой моде в Петербурге.

К началу 50-х годов прошлого столетия упомянутый участок имел следующий вид: по Большой Морской тянулся низенький деревянный забор, на воротах которого красовалась надпись «лесной двор», на углу Морской и Кирпичного переулка было деревянное уже описанное нами здание диорамы, затем по Кирпичному переулку опять забор, а на Мойку выходили деревянные сараи зверинца.

В 1852 году стали строить каменный дом Руадзе, который и был готов к 1854 году. Дом этот был доходный, и на архитектурную его внешность не было обращено внимания; единственная цель, которую стремились достигнуть при постройке — как можно выгоднее эксплоатировать каждый квадратный аршин площади.

В доме Руадзе в 1861 году несколько гостинодворцев, по инициативе суконщика Лапотникова [423] С. П. В. в ознаменование 19 февраля основали русское купеческое общество для взаимного вспомоществования и открыли при нем клуб. Как на особенность этого клуба указывали на «большую читальню, где на длинном столе, покрытом зеленым сукном, были разложены все издававшиеся тогда в С.-Петербурге и Москве журналы и газеты». В те же 60-е года, в этом доме, в зале Кононова петербургские литераторы ставили свои спектакли в пользу воскресных школ, а 15 марта 1862 года профессор истории В. Павлов читал в Петербурге, в пользу тех же воскресных школ, лекцию о тысячелетии России. Свою лекцию профессор закончил патетическим восклицанием: «имеющий уши слышати, да слышит!».

Большего профессор сказать не посмел, но слушатели, присутствовавшие на лекции, поняли этот намек и ответили бурею аплодисментов, а через три дня профессор Павлов поехал в ссылку в Вологду [423] С. П. В. ....

Несколько ранее, чем описываемый, потерял свой первоначальный вид противоположный участок по другой стороне Морской ул. и Кирпичного пер. Здесь при Елиз. Петр, помещалось каменное здание дворцового театра. Когда разбирали деревянный дворец, эту каменную часть пощадили, и уже в 1763 г. «по высочайшему позволению в скором времени под дирекциею г. Локотелли в зимнем дворце начнется публичной маскарад, а в какие дни и в какое время, о том дано будет знать особливыми листочками, также маски и маскарадное платье у него же г. Локотелли за дешевую цену получать можно, о чем чрез сие объявляется [424] С. П. В., 1763 г., № 79. ».