Ялмар Тесен - Узы моря. Опасное соседство. Возвращение

— Я могу сам предварительно позвонить ему, — предложил врач. — Прошу вас, Анна, непременно постарайтесь увидеться с ним.

Она не ответила, понимая, что он прав, но понимая и то, что поездка в Кейптаун ей не по силам. Домой она ехала медленно, ничего не замечая вокруг, отрешенно ведя машину, и единственной мыслью, которая не оставляла ее, было: если она умрет, то наконец станет свободной.

Было всего одиннадцать часов утра. Впереди — целый день, долгий, безжалостный. И все-таки время неумолимо двигалось к вечеру, когда становится темно и можно снова укрыться в спальне, а если удастся уснуть, то и обрести хотя бы кратковременное облегчение.

Осень и зима в озерном крае на юге Капской провинции каждый год напоминают о том, что здесь совсем не та Африка, популярный образ которой был создан отнюдь не африканцами.

Отсюда не только полторы тысячи километров до мест обитания львов, до колючих акаций Калахари, до ядовитых мамб, крокодилов и пальмовых рощ Наталя, здесь многие деревья точно так же меняют листву, как и в Северном полушарии.

С началом зимних дождей дубы, привезенные сюда первыми поселенцами из Европы, становятся черными и голыми, а местные капские смородиновые деревья и африканские орехи, или стинк-деревья, тонут среди вечнозеленых кустарников, чтобы весной возродиться вновь, и тогда у смородинового дерева на концах веток отрастают тонкие красные побеги, словно яркие ленточки, а белоствольные африканские орехи одеваются в молодую листву, похожую на облака зеленовато-лимонной пены.

Даже менее прекрасные представители здешней флоры меняют свой облик в зависимости от времени года: густые кустарники на равнине и на холмах становятся красно-лиловыми — это цветет вереск и эрика, а море, простирающееся за этими равнинами до самой Антарктики, сияет синими и зелеными тонами — и все цвета будто промыты и очень сочны.

В центре этого района с умеренным климатом и находилась ферма, где отец Анны столько лет приручал бушбоков. На самом деле это была всего лишь довольно узкая полоса земли, километров двести в длину и тридцать в ширину, зажатая между морем с юга и цепью гор Утеника с севера.

Анна равнодушно, лишь мельком отмечала признаки наступающей осени, возвращаясь домой после очередной бесцельной прогулки. Однажды, сделав порядочный крюк по окрестностям, она и предприняла попытку проанализировать свое состояние как медик.

Она понимала всю серьезность своего недуга и из последних сил сопротивлялась ему, однако недуг не сдавался и, словно хитрый враг, пытался усыпить ее бдительность, заставить отступить, сдаться, спрятаться в спальне и уснуть с надеждой, что со временем все непременно будет хорошо.

Размышляя об этом, она незаметно для себя оказалась на задворках дома и здесь обнаружила отцова пойнтера Бена, который спал в одном из своих любимых укромных местечек. Она окликнула собаку, приглашая составить ей компанию. Ради Бена она совершала более длительные прогулки и более быстрым шагом; всегда с ними ходил и кот Пятница, вечно норовивший забраться псу на спину, когда Анна останавливалась, чтобы старый пойнтер отдохнул. Пес считал кошек существами вообще непредсказуемыми, а Пятница, хотя и был его другом и членом одной с ним семьи, обладал не только чрезвычайно живым и переменчивым нравом, но и острыми когтями, а также очень любил с угрожающим видом медленно подкрадываться к Бену, явно испытывая садистское удовольствие при виде растерянной морды пса. Бен пришел на зов Анны, махая длинным тощим хвостом и искоса поглядывая на кота старческими слезящимися глазами в красных веках.

Когда их маленький отряд — третий член команды был, правда, невидим в густом кустарнике, разве что орел способен был разглядеть его с высоты, — достиг той поляны, где Анна видела бушбока, они услышали лай собак, гулко отдающийся эхом в речной долине. Анна сразу поняла, что это стая гончих: визгливо и пронзительно лаяли фокстерьеры, более глухо вторила им по крайней мере одна легавая, и время от времени они начинали лаять все вместе, заходясь от возбуждения. Она тщетно надеялась, что собаки повернут назад, и ужас охватил ее, когда их лай после нескольких мгновений обманчивой тишины раздался снова и значительно ближе.

Она даже вздрогнула: поразительно, как такой крупный бушбок сумел совершенно незаметно выйти из леса и остановиться совсем рядом с нею! Это явно был тот самый старый самец, которого она видела тогда. Бушбок помчался огромными скачками по открытому склону холма, забыв и об Анне, и обо всем на свете, кроме преследовавших его собак. Он пробежал так близко от нее, что она хорошо разглядела расширенные от ужаса глаза и клочья пены, свисавшие с серо-голубого высунутого языка, и остолбенела от ужаса, когда прямо посреди могучего прыжка старый самец ударился грудью о колючую проволоку, которой не заметил. Анна тоже не видела ее. Бушбок с глухим стуком упал на землю, покатился по ней, и вслед ему громко лязгнула проволока.

Ее настолько потрясло постигшее красавца бушбока несчастье, что сперва она не заметила ни догнавшей его своры собак, ни того, что Бен убежал от нее и присоединился к гончим. Ее пронзительный вопль «Бен!» заглушил бешеный лай сомкнувшейся вокруг своей жертвы стаи псов.

За бешено мечущимися собаками было видно, как бушбок поднял рогатую голову и переднюю часть туловища, однако встать не смог и бился, стоя на коленях и нанося удары рогами и передними копытами, когда собаки, настроенные чрезвычайно решительно, стали одолевать его. Анна услышала, как взвизгнула одна собака, а потом вдруг очень быстро все кончилось: бушбок уронил голову, и видны стали только горделиво кружившие вокруг поверженной жертвы собаки. Бен выбрался из их кольца и, прихрамывая, направился к ней.

Анна с безумным видом огляделась, пытаясь обнаружить Пятницу, и со стоном облегчения вытащила его из густой травы позади себя, куда он забился со страху, подхватила на руки и побежала прочь, подальше от собак, к рощице мимузопсов, к дому, все время окликая Бена и подгоняя его.

Коту совсем не нравилась такая тряска и скорость, он даже попытался вырваться, но Анна держала его крепко и выпустила только на лужайке перед домом, не сразу заметив, что старый пес где-то отстал.

Позже они вдвоем с Мэри отправились к тому месту, где лежал мертвый бушбок, на поиски Бена. Беспокойство их все возрастало. Наконец они нашли его и сразу поняли, что жить старому пойнтеру осталось недолго. Своими рогами антилопа проткнула ему грудь прямо под правым плечом; они не сразу обнаружили эту совсем не кровоточившую ранку, однако дышал он уже с трудом.

Анна сама выкопала псу могилу в мягкой земле за рядами канн, где он так любил лежать, а Мэри, кусавшая губы, и Пятница, сидевший совершенно неподвижно, если не считать чуть подрагивавшего хвоста, наблюдали за ней.