Джеральд Даррелл - Поймайте мне колобуса (с иллюстрациями)

Возвратившись в городскую квартиру, мы благоговейно поместили клетку с крольчихой на полу посреди гостиной, подстелив большой газетный лист, после чего помчались на рынок и накупили кучу всяких плодов, овощей и зелени. Вернулись с рынка – крольчиха так же спокойна, как в первые минуты после поимки. Мы приготовили ей еду, причем тщательно подсчитывали: столько-то веточек того-то, столько-то листьев того-то, столько-то кусочков яблока и так далее. Строгий учет был нужен, чтобы точно знать, сколько и чего она съест (если съест), чему отдаст предпочтение. Положили корм в клетку, накрыли ее, чтобы зверьку было спокойнее, и вышли.

Отмечая наш первый успех, мы славно пообедали. Вернулись через три часа; я осторожно снял с клетки покрывало и поглядел: съела хоть что-нибудь? Поглядел просто так, ни на что не рассчитывая, – ведь обычно дикому животному после поимки нужно какое-то время, чтобы освоиться, да к тому же корм был совсем необычный для крольчихи. Я не поверил своим глазам, обнаружив, что почти все съедено, кроме одной травы, которая ей, очевидно, не понравилась. Даже яблоко съела, хотя я думал, что она к нему не притронется. Приятно, что и говорить, однако я знал, что нужно выждать еще несколько дней, проверить – не повредит ли новая пища нашему тепоринго, не вызовет ли энтерита или еще какой-нибудь гибельной хвори. Да, но начало-то какое хорошее, даже не верится!

На другой день, оставив крольчиху на попечение Джеки, мы с Диксом и Шепом посетили деревни на нижних склонах Попокатепетля. Деревень было много, но только в двух местах колонии тепоринго находились, так сказать, в пределах досягаемости. Мы переговорили с деревенскими старостами, объяснили, что нам нужно, и предложили очень высокую, по местным меркам, плату за каждого неповрежденного тепоринго. Затем снабдили старост клетками и обещали, что через два дня приедем снова.

Два дня я на спускал с крольчихи глаз – нет ли признаков тревоги или недомогания? Но пленница вела себя спокойно и с явным наслаждением уписывала чуть ли не все, что ей предлагали. Я всей душой надеялся, что жители двух деревень добьются успеха, ведь наше пребывание в Мексике подходило к концу, и, хотя цель экспедиции в общем-то достигнута, от одной крольчихи проку мало. Нужно отловить столько, сколько предусмотрено разрешением, то есть десять экземпляров, да чтобы было не меньше четырех самцов. Тогда можно рассчитывать на приплод.

– Убедившись на деле, как трудно добыть тепоринго, я мысленно поставил крест на другом виде, который нам разрешили отловить, – все равно времени не хватит. Речь шла, как вы помните, о толстоклювом попугае. Но пока мы выжидали два дня перед тем, как снова ехать в деревню, нам на голову свалилось нежданное счастье. Мне рассказали про один зоомагазин на окраине города, и, хотя я знал, что власти строго следят за тем, чтобы никто не продавал охраняемых законом животных, стоило посмотреть, чем богата эта лавка. И как же я обрадовался, когда в одной из клеток увидел три пары толстоклювых попугаев! Пестрые, шумливые, в глазах озорство, и все перышки на месте. Поторговавшись, я приобрел все три пары и с торжеством доставил домой. Птицы были чудесные, совершенно здоровые, молодые, и Шеп не мог на них налюбоваться.

Ничего не скажешь, хороши и удивительно легко нам достались, однако у меня не шла из головы проблема тепоринго. Одного поймали – вот будет досадно, если до отъезда больше не получим! Ведь тогда придется везти крольчиху обратно и выпускать на волю, вся экспедиция насмарку.

Шли дни, мы регулярно навещали обе деревни, и нам регулярно докладывали, что стараются, копают, да только никого поймать не могут. Я им охотно верил. Оставалось лишь повысить обещанное вознаграждение до астрономических размеров – пусть материальный стимул придаст им силы копать снова и снова, невзирая на неудачи. Сам я после каждой неудачной поездки все больше падал духом.

Но вот в один прекрасный день фортуна как будто повернулась к нам лицом. Мы отправились за город для очередной проверки и, въехав на пыльную главную улицу деревни Паррас, по сияющему лицу и жестам выскочившего нам навстречу старосты сразу поняли, что лед тронулся. Он провел нас через дом во двор, и в оставленных нами клетках мы увидели трех тепоринго. Все живы-здоровы и сидят смирнехонько на месте, словно плен их трогал так же мало, как и нашу первую узницу. Мы осторожно извлекли их, чтобы определить пол, и моя радость слегка померкла, потому что все три оказались самками. Ладно, четыре крольчихи лучше, чем ни одной! Мы рассчитались с ликующим старостой и повезли их в город. На пробу поместили двух тепорингов в одну клетку, но у них оказался склочный нрав, пришлось всех держать порознь.

Три новые крольчихи привыкли к необычному корму так же быстро, как и первая. Прекрасно, однако меня тревожило, что время на исходе, через несколько дней Шепу вылетать на Джерси с нашей добычей, а у нас, как говорится, не выполнен план по тепоринго. И, что хуже всего, нет самца. Следом за Шепом и всем остальным придет пора собираться в дорогу, чтобы поспеть в Веракрус на пароход, и тогда уж нам будет не до лова вулканических кроликов. Мы стали объезжать деревни каждый день, соблазняя жителей фантастическими суммами, и они старались изо всех сил, однако тепоринго упорно не давались им в руки.

В отчаянии я решился на последнюю меру, взял с собой Дикса переводчиком и поехал в Министерство земледелия, к д-ру Моралесу. Объяснил, в каком дурацком положении мы очутились: ехать на край света за вулканическими кроликами, ухлопать кучу денег и вернуться на Джерси только с четырьмя самками – значит потерпеть полный крах. Нельзя ли переписать выданное мне разрешение на Дикса, чтобы он после моего отъезда попытался все-таки добыть еще шесть тепоринго? Уж среди них-то, наверное, будут самцы!

Слава богу, д-р Моралес отнесся к моей просьбе сочувственно. Сказал, что отлично меня понимает, и тотчас согласился оформить разрешение на имя Дикса. Я не знал, как его благодарить.

Последующие сутки были наполнены лихорадочной деятельностью, надо было изготовить транспортные клетки для тепоринго и особую клетку для попугаев, не только легкую (ведь им лететь на самолете), но и достаточно прочную! Ибо простую деревянную клетку наши толстоклювые могли разломать в четверть часа, а мне отнюдь не хотелось, чтобы они вырвались на волю в самолете, пересекающем Атлантику.

Настал день вылета, и мы поехали на аэродром проводить Шепа и его драгоценный груз. Шеп обещал передать Кэт, чтобы она первое время после его прибытия на Джерси звонила и сообщала нам, как себя чувствуют тепоринго. Опыт показал, что общаться с трестом по телефону куда проще, чем по телеграфу, ибо телеграммы доходили настолько искаженными, что приходилось тут же посылать встречный запрос, выясняя, что хотел сказать ваш корреспондент.