Мария Плахова - К островам Индийского океана

Работы на полигонах заканчиваются. Ранним утром «Курчатов» берет курс на Нуси-Бе. Сильный встречный ветер вырывает холст из рук, океан в алых рефлексах, корабль по контрасту приобретает зеленоватый цвет. Не написать это нельзя. Однако приходится изобретать технику: одной рукой — удерживать подрамник, другой — работать кистью или мастехином и даже пальцем! Последний, оригинальный способ, чрезвычайно популярный в древнем китайском искусстве, практически исчез еще семь веков назад, но это, право, ничего не значит. Известно, что американец Джонсон Ли, считая себя последним в мире мастером рисования пальцем, на всякий случай застраховал «орудие труда», свой средний палец, в британской компании «Ллойд» на двадцать тысяч долларов!

Вскоре на пути к Нуси-Бе происходит непредвиденное. На «Рифте», следующем туда же, полетел подшипник. Идут безрезультатные поиски запасной детали, переговоры. Теперь маленькое судно не имеет собственного хода и взято «Курчатовым» на буксир. Ветер крепчает, и мы, вместо того чтобы в полдень прийти к месту назначения, лишь, к пяти вечера приводим «Рифт» на мелководье, где возможна якорная стоянка, и следуем далее, надеясь, что рифтяне устранят поломку.

Тем временем клубящиеся грозовые тучи идут со стороны Мадагаскара, догоняя судно. Сверкают молнии. Все вокруг окрашивается фантастическим цветом, над кораблем разыгрывается рериховская «битва богов». Ежесекундно меняется форма лезущих друг на друга туч, меняется освещенность. Все существующие на палитре краски выплеснулись на небеса. Нижние ярусы лилово-черные, зловещие, ярко-розовые полосы дождя, короткое сверкание чистой бирюзы в просветах между тучами. Легкие кучевые облачка убрались в сторонку, на самый край небосвода, будто спасаясь от желтых жгутов, растянутых над горизонтом.

В наковальне небес плавится и цвет и форма — только кисти Эль-Греко подвластна такая картина… Вскоре показываются мрачные, залитые дождем берега Нуси-Бе. Вырвавшись невесть откуда, луч факелом поджигает землю, и она вспыхивает яростным, горячим цветом, еще более интенсивным в контрасте с окружающим мраком.

К вечеру гроза утихает. Слева и справа поднимаются скалистые островки. Относительно нашего местонахождения лоция сообщает следующее: «Фарватер изучен мало. В связи с большим количеством рифов кораблям заходить в этот район не рекомендуется».

Капитан Касаткин не уходит с мостика, сам на себя непохожий, но мы благополучно минуем опасный отрезок пути и прибываем в полной тьме, но в полном здравии в бухту Нуси-Бе, где сияет цепочка огоньков городка Эльвиль. Здесь, в Нуси-Бе, расположен океанографический центр, где работают и живут наши попутчики — малагасийские наблюдатели Ги и Роже. Налегке, с небольшими сумками в руках, спускаются они по штормтрапу, уже ждет пришедший за ними с берега катерок.

Прежде чем покинуть «Курчатов», Ги и Роже берут с нас слово, что мы познакомимся с их семьями, приедем в гости. Долго стоим в бархатной тьме на опустевшей палубе, прислушиваясь к затухающему постукиванию мотора, и вскоре желтый мерцающий сигнальный огонек катера превращается в золотую точку, а затем и вовсе гаснет в черноте бухты.

Тринадцатого — пятнадцатого апреля заход в порт Элъвилъ на острове Нуси-Бе. Высадили наблюдателей. Познакомились с работой Национального центра океанографических исследований.

Ясным и тихим утром просыпаемся возле острова Нуси-Бе, расположенного в северо-восточной части Мозамбикского пролива.

Нуси-Бе называют «Таити Индийского океана».

Нуси-Бе называют «Островом благоуханий».

«Перламутровый остров» — это имя присваиваем ему мы.

«Курчатов» стоит на рейде в центре голубеющего блюдечка, где вместо краев поднимаются невысокие горы. Кудряво-воздушные, еле нарисованные нежной кистью. Пастельный пейзаж, над землей пухлые, отбеленные светом облака.

В слабой, еле приметной синеве лежат дали. Рощицы убегают вверх по травянистым склонам, открывая просторные лужайки. Солнце уже высоко, припекает ярусы низких крыш Эльвиля.

Скользят беззвучно розовые паруса, темными зернышками рассыпались пироги — от маленьких, одноместных до длинных, почти восьмиметровых, с людьми и грузом. Пассажиры в основном женщины — мальгашки в ярких одеждах под большими зонтами, черный зонт — неотъемлемая принадлежность каждой!

Каких только нет островов подле Мадагаскара: Острова мадам, Острова корсаров, Нуси-Кумба (Остров обезьян), Нуси-Фале (Запрещенный), Нуси-Ирандза (Остров черепах). Двести девяносто три квадратных километра суши, речушки и спящие вулканы с образовавшимися в кратерах, полными рыбы озерами, долины, густые леса, коралловые пляжи, местами сильно заболоченные, покрытые манграми берега.

Причал города Эльвиля — всего-навсего наклонно уходящая в океан бетонная плита. Карабкаемся по ней, скользя по влажным водорослям и колониям ракушек. На небольшой круглой площади с чахлым газоном грациозные пальмы изогнулись над одноэтажным зданием полицейского управления и таможни. В светлых кремовых рубахах, заправленных в модные узкие брюки, молодцевато подпоясанные широкими ремнями, взирают служители закона на подошедший под красным флагом бот. Под выступающим козырьком здания, в тени (с утра термометр показывал плюс тридцать), пестрая группка женщин и ребятишек ожидает тупоносый, похожий на трамвай паром, что курсирует между Нуси-Бе и многочисленными островками.

Худенький длинноногий мальчишка демонстрирует искусство хождения по пальме. Упираясь босыми розовыми подошвами в узловатый ствол, цепко обхватив его руками, почти стоя, взбирается под крону. Гулко шлепаются с высоты плоды и, не расколовшись, катятся по земле круглыми мячами.

С площади как на ладони видны бухта и белый корпус «Курчатова». Отвалив от борта, одна за другой уходят шлюпки. Члены экспедиции, получив увольнение, отправляются к далекому мысу, на острова с коралловыми пляжами.

А мы — в город Эльвиль. Пропеченная солнцем дорога взбирается на холм. Как и в Анцеранане, сиреневые джакаранды покрывают землю лиловой пеной, над желтыми кактусами снуют жуки, мелькают бабочки. Странные деревья с кроваво-красной листвой издают дурманящий запах, капельками крови рдеют узкие листочки.