Вячеслав Крашенинников - По Декану

Только к концу дня на низком топком берегу, почти скрытом пышно разросшимися кустами, я заметил след громадной когтистой лапы царя индийских джунглей. Он приходил сюда на водопой, и, как видно, совсем недавно.

Посредине озера неподвижно лежали несуразные коряги. После долгого пристального наблюдения за одной из этих коряг мы заметили, что она сделала едва заметное движение. Это был один из пакхальских крокодилов.

На этом и кончилась наша поездка в древнюю столицу Лндхры.

Индия — страна множества праздничных торжеств. Общенациональные, хиндуистские, мусульманские, сикхские, христианские, парсийские, джайнские и прочие праздники следуют здесь один за другим. Кроме того, в каждом штате, в каждом районе есть еще и местные праздничные дни, которые отмечаются с большим усердием. Праздники, как и древние храмы, являются достопримечательностью Индии.

Выше было рассказано о праздниках мусульман. Не меньше их у индийцев, исповедующих хиндуизм. Большинство хиндуистских праздников ведет свое начало с глубокой языческой древности, и корнями им служат все те же пураны, Рамаяна и Махабхарата. Из восемнадцати главных хиндуистских праздников я попытаюсь рассказать о тех, которые мне пришлось наблюдать в Хайдарабаде. Это досехра, холи и дивали.

Досехра символизирует собой триумф добра над злом. Она приходится на сентябрь или октябрь и празднуют ее целых десять дней.

В Рамаяне есть такой эпизод: герой Рама, для того чтобы отнять у Равана свою жену Ситу, призвал на помощь Дургу — богиню войны. Так страшен и так силен был десятиглавый Раван, что Рама не сумел бы одолеть его без помощи Дурги. Художники хинду изображают Дургу десятирукой. В каждой из ее рук зажато смертоносное оружие.

Первые девять ночей досехры посвящены как раз Дурге. По иллюминированным улицам городов и деревень Индии движутся процессии, в которых разряженные актеры имитируют яростные битвы между Рамой и Раваном. За колесницами с актерами идут тысячные толпы энтузиастов, бегут дети. Стоит всеобщее веселье.

На берегу Муси в первые дни досехры воздвигалось необычайное сооружение из бумаги и бамбука. Посередине песчаной арены, окруженной амфитеатром старых городских стен, изо дня в день вырастала громадная фигура Равана. Я не раз приезжал сюда, чтобы поглядеть, как растет чудовище. У бумажного Равана было толстое брюхо, большая отвратительная голова и хищный рот, полный громадных зубов.

И наконец пришел десятый день досехры, когда праздник достигает своего апогея.

Вечером я, моя жена и Мохаммед отправились на берег Муси. Мы едва протолкались сквозь толпу возбужденных зевак, собравшихся поглядеть на захватывающее зрелище гибели Равана. Зрители усеяли высокие зубцы городской стены, вытягивая шеи, смотрели, что там делается с Раваном.

Местечка на стене отыскать не удалось, и мы забрались на штабеля дров соседнего дровяного склада. Сердитая хозяйка склада, ругательски ругаясь, гнала зрителей прочь:

— Каждый год так! Пропади он пропадом, Раван, и вы вместе с ним! Дрова мне раскидывают! Ишь расселись, как вороны на заборе!

Молодежь хохотала, а мы делали вид, что не понимаем брани хозяйки. Зрелище было интересным. У ног размалеванного, надутого тщеславием Равана шла суета. Одетые в доспехи люди разыгрывали последние акты древней драмы. Виден был Рама со своим неразлучным луком и колчаном стрел, выделялся белой физиономией царь обезьян Лакшман и другие персонажи Рамаяны.

Между зрителями ходили факиры. Голые, обросшие волосами мужчины, позванивая бубенчиками на ногах, немилосердно истязали себя щелкающими ударами огромных бичей. У иных животы и спины были в крови. Следом за факирами шли женщины с небольшими барабанами. Они терли кожу барабанов прутьями, отчего те издавали надрывный громкий скрип. Иные из зрителей бросали факирам монетки, иные поспешно отвертывались.

Подходил заключительный момент празднества. Человек и обезьяньей маске, сделав разбег, с решительным видом полез по лестнице к подножию злодея Равана. В руках у него горел факел. Народ зашумел.

— Смотрите, мистер Хануман подымается на помост к Равану! — возбужденно сказал Мохаммед.

— Подожжет его? — спросил я.

— Не сейчас. А на третий раз! Видите, он уже слезает!

«Мистер» Хануман в самом деле слез с помоста. Он снова залез и опять слез. На третий раз его факел коснулся края роскошной бумажной тоги Равана, и та вспыхнула ярким пламенем.

— Горит! Раван горит! — разнесся ликующий вопль зрителей.

Огонь разрастался, с каждым мгновением приближаясь к огромной голове Равана. Когда наконец вспыхнула и она, с громом начали лопаться спрятанные в ней шутихи. В темное небо взвились ракеты. На месте сгоревшей головы Равана появилось огромное проволочное колесо. Оно бешено вертелось, разбрызгивая разноцветное пламя бенгальских огней. Так плачевно закончилась судьба Равана.

После сожжения бумажного чучела ярко освещенная дорога вдоль берега Муси всю ночь была забита гуляющим народом, в основном молодежью. Люди весело разговаривали, пели и смеялись. В руках у них были высокие зеленые ветви какого-то растения — символ минувшего праздника.

Другой большой праздник хинду носит название холи.

Холи состоится обычно в феврале — марте. Праздник этот очень древний. Он возник в языческие времена в связи с окончанием полевых работ.

В ночь накануне холи люди по всей Индии жгут на улицах городов и деревень костры. Особенно большие и яркие костры горят в Раджастхане.

Незадолго до наступления холи неискушенный иностранец, глядя на жителей Хайдарабада, может подумать, что они стали малярами: на всех стираные-перестиранные рубахи и штаны в красных, зеленых и синих подтеках. В целях экономии люди одеваются в старые одежды, оставшиеся от прошлогоднего холи.

В день холи с самого раннего утра в Хайдарабаде происходят невероятные дела. Все вдруг начинают яростно красить друг друга. Одни поливают знакомых и соседей цветными струями из самодельных насосов, другие пускают в ход яркие порошковые краски. И все это делается весело, с любовью, от души. Только специально для сахукаров-ростовщиков, торгашей и старост, притесняющих народ, припасается добрая горсть сажи.

В разгар холи ехать по городу небезопасно: могут хватить ведром крашеной воды или обрызгать из насоса. Но зрелище буйного празднества необычайно интересно. Вдоль улиц веселой гурьбой шагают люди с физиономиями, вымазанными блестящей алюминиевой краской (она самая дешевая). Встретятся друзья — обнимутся, усердно вымажут друг друга, и оба довольны.

Только к часу дня в городе появляются наконец чистые белые рубашки. Перемазанный красками народ собирается на берегах Муси и у пруда Хуссайнсагар. От праздника на тротуарах остаются цветные кляксы. А если поехать в центр Старого города и заглянуть в торговые переулки вокруг Чарминара, то все стены домов, в которых живут марвари, почти сплошь залиты красной краской, смыть которую в силах только хороший дождь.