Вячеслав Крашенинников - По Декану

— Зачем?

— Не подумайте, что для свершения каких-то таинственных восточных обрядов. Ничего такого нет и в помине. Они являются к святым местам с чисто практической целью — заключить со святыми самую обыкновенную сделку. Бедняки преподносят божеству монетку, сладости, банан, иногда даже своп скромные фамильные драгоценности. Взамен от божества ожидается конкретная помощь. Попутно по традиции они совершают перед молитвой ряд обязательных процедур — хотя бы купание вот в этом зеленом пруду.

И доктор показал на пруд Ядгиргутты, кишевший людьми. Там купались взрослые и дети.

— Не думаю, чтобы он был чистым, этот пруд, — заметил я.

— Чистым! Это настоящий рассадник заболеваний. Моя жена, заботясь о будущем нашего новорожденного, хотела однажды выкупать его в этом пруду, но я не позволил. Кто поручится, что ребенок не подхватит какой-нибудь гадости.

— Разве пруд не дезинфицируется?

— Почему же, дезинфицируют. За такими прудами в порядке общественной нагрузки смотрят врачи, но купающихся много, и все они не слишком чисты, особенно с дороги. А место это поэтическое, неправда ли?

Окрестности Ядгиргутты в самом деле были очень красивы.

Купив у лоточника свежих кокосовых орехов, мы напились прохладного сока и двинулись в дальнейший путь на северо-восток, к Варангалу.

Варангал — небольшой город, важный железнодорожный узел Андхры-Прадеш. Его название произошло от искаженного слова телугу «ораккал», что значит одинокий утес. По сторонам бетонированных озелененных улиц Варангала стоят просторные двухэтажные дома. Всюду много народу.

— В Варангале есть колледж, — рассказывал доктор Сатьянарайян. — Мне пришлось целый год заведовать им, и у меня тут много знакомых.

— А есть ли тут исторические достопримечательности?

— Мы увидим их сегодня: это Храм тысячи колонн, крепость и озеро Пакхал с большим заповедником. В Пакхале водятся крокодилы, а в окрестных лесах встречаются тигры. Может быть, нам удастся поглядеть на одного из них.

Мы остановились отдохнуть на тихой окраинной улице Варангала в общежитии колледжа, где живут иногородние студенты. В общежитии — жилые каморки, небольшой балкон. На другой стороне улицы стояло несколько хороших, но заколоченных домов. И это в городе, где большая нехватка жилья! Старшина общежития, мужественный парень лет двадцати восьми, кратко пояснил:

— В этом доме обитают духи.

Эти слова не были для меня новостью. В Хайдарабаде всегда можно видеть дома, оставленные хозяевами. На то бывают «веские» причины. Например, семья хранила в кладовой гур — неочищенный сахар. Вдруг хозяйка замечает, что сбоку как будто кто-то отломил кусочек. Хозяйка помнит, что ключи были всегда при ней и в кладовую без нее никто не мог пройти. В доме тревога: поселился дух. Жить в одном помещении с духом нельзя, и семья уходит из дома.

Я слышал рассказ одного «очевидца» о «духе», поселившемся у него в доме:

— Он бородатый старик в ширвани и чалме. Весь белый-белый, а в руках какая-то бумага. Тихо ходит по дому, больше в ночное время. Что-то шепчет. Задевать никого не задевает, а жить вместе с ним все равно страшно!

Один знакомый рассказывал, что после окончания университета он взял в аренду такой «зачумленный» дом. Дом пустовал уже лет десять: в нем постоянно шла какая-то тихая возня, слышались непонятные звуки. Аренду хозяева запросили пустяковую.

— Трусил я поначалу страшно. Будь у меня достаточно средств — ни за что бы не стал жить в таком доме, — рассказывал он. — Потом я решил исследовать, откуда идут подозрительные звуки, и понял в чем дело: большое старое дерево царапало сучком о карниз крыши. Скрип этот и напугал хозяев. Я прожил в том доме семь лет, а уезжая рассказал хозяину в чем дело. Тот сильно ругался, обозвал меня жуликом и тотчас же въехал в оставленный дом.

Старшина общежития накормил нас бирияни, напоил чаем и проводил в дальнейший путь.

Мы поехали к Храму тысячи колонн.

Храм тысячи колонн стоит на окраине Варангала, среди гранитных, заросших зеленью скал. Он невелик, приземист и отлично вписан в окружающий суровый пейзаж. В древности вокруг храма располагалась столица раджей Какитьев — Ханамконда.

В Индии в начале второго тысячелетия столкнулись две совершенно отличные друг от друга архитектурные традиции, о которых следует сказать несколько слов.

Ислам категорически запрещает изображать на страницах книг и на стенах мечетей растения, животных и людей. И это наложило отпечаток на творчество старых мусульманских архитекторов и художников. Архитекторы стремились находить для мечетей и дворцов мусульманских владык наиболее совершенные и гармонические формы, широко применяли арки. Среди мелких архитектурных деталей мечетей в Индии лишь изредка можно увидеть цветок — влияние хиндуизма.

Мусульмане художники достигли большого мастерства в каллиграфии. Они разработали множество поразительно красивых шрифтов. Изречения из Корана, духовные стихи, исполненные этими шрифтами, и являются главным внутренним и наружным украшением мечетей.

Архитектура хиндуистов с давних времен зиждилась на совершенно ином принципе. Для хиндуистских архитекторов была не столь важна общая композиция храма, сколько его пышная подавляющая воображение внешняя отделка. Им незнакома была стрельчатая арка, украшающая мусульманские строения. Зато они воздвигали гопурамы — огромные пирамидальные башни над воротами храмов. Гопурамы в Южной Индии представляют собой настоящие каменные книги, рассказывающие о похождениях героев Рамаяны и Махабхарты. Содержание древних эпосов, священных для хиндуистов, как бы проиллюстрировано бесчисленными скульптурными сценами на крутых скатах гопурамов.

Храм тысячи колонн был воздвигнут в 1162 году правителем Телинганы раджой Пратапом Рудра Девой. Об этом говорит древняя надпись на полированной плите из черного мрамора, что стоит у ворот.

Изящный, словно искусно вырезанная шкатулка, храм поражает воображение своей древностью и тонким художественным вкусом телингов, которые при помощи примитивнейших инструментов сумели построить настоящее мраморное чудо.

Из середины храма видны три массивных святилища, посвященных Шиве, Вишну и Сурье — богу Солнца. В каждом из них стены, потолки и карнизы густо украшены каменными кружевами орнамента. Сложное переплетение потолочных балок поддерживают крупные колонны из черного мрамора. Их словно вырезали на гигантском токарном станке.

Стоял жаркий день, а под сводами старинного храма было прохладно. Перед одним из святилищ дымным пламенем горел светильник. Рядом сидела женщина, погруженная в пуджу — молитву.