Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Прошла почти неделя прежде, чем полоса полностью просохла.

Наконец самолет прибыл. Мы разместили в нем броненосцев, каймана, носух, филиненка, остальных животных, вышли, чтобы попрощаться с хозяевами, — и тут появился индеец Спика с тремя птенцами попугая. К его огромной радости, мы не колеблясь согласились их купить. Последняя сделка была завершена. Фаустиньо попросил передать его родне в Асунсьоне большой кусок говядины. «Бедняги, — сочувственно вздохнул он. — Они даже не знают, что такое настоящее мясо из Чако». Элсита, неразлучная со своей сигарой, привела малышей, чтобы показать им, как мы будем взлетать. Комелли на прощание сердечно пожал мне руку. «Я поищу этого старика каррету, — пообещал он. — Если найду его раньше, чем вы уедете из Парагвая, примчусь с ним в Асунсьон собственной персоной».

Самолет взревел, мы захлопнули двери — и через два часа приземлились в Асунсьоне.

Первым делом побежали смотреть привезенных из Ита-Каабо и Куругуати животных, оставленных на попечение верного Аполлонио. Под его неусыпной опекой они чувствовали себя превосходно, а многие выросли и раздобрели так, что мы их с трудом узнали. Зверинец немного разросся: пока мы путешествовали, Аполлонио поймал для нас несколько опоссумов и разнообразных жаб.

Начинался самый трудный и муторный этап экспедиции. Животных следовало переселить в легкие дорожные клетки, предъявить, пересчитать и зарегистрировать на таможне. Чиновники из Министерства сельского хозяйства должны были подтвердить, что все наши питомцы здоровы и не занесут в Европу инфекции. Одновременно предстояло найти грузовые самолеты, которые согласятся доставить наш зоопарк и нас самих сначала в Буэнос-Айрес, оттуда в Нью-Йорк и, наконец, в Лондон, разобраться в запутанных и разнообразных правилах перевозки животных, удостовериться, есть ли у нас все необходимые документы, сертификаты и медицинские справки.

Кроме того, надо было кормить разросшийся зверинец и чистить клетки. Нам, как мог, помогал Аполлонио, но все равно забота о животных отнимала почти все время. Больше всего хлопот доставляли детеныши. Птенцу филина для нормального пищеварения требовалось не только мясо, но кусочки шерсти, хрящей, сухожилий и перьев, которые он, заглотив, отрыгивал катышками или комочками и так прочищал желудок. Аполлонио вместе с братом, служившим в поместье садовником, все свободное время ловили крыс и ящериц, мы мелко нарезали все, что они добудут, и кормили филиненка с рук. Птенцов тукана требовалось трижды в день потчевать ягодами и кусочками мяса; самостоятельно есть они еще не могли, поэтому мы засовывали им пищу в несообразно большие, кривые клювы и пропихивали в глотку.

Сразу по приезде в Парагвай я выяснил, что везти зверинец из Асунсьона в Лондон придется только через Нью-Йорк. Это был кружной путь, мы запросто могли опоздать на пересадку, к тому же сейчас, в декабре, надо было найти в Нью-Йорке теплое пристанище для животных. Маршрут был не самый удобный, но иного выхода, как нам казалось, у нас не остается.

И тут Сэнди сообщил, что встретил представителя европейской авиакомпании, который взялся перевезти нас с животными прямиком из Буэнос-Айреса в Европу, что, конечно, ускорило бы наше возвращение. Это было очень заманчиво, мы тут же помчались в авиакомпанию узнавать подробности. Знакомый Сэнди подтвердил, что такой перелет действительно возможен: хотя прямых грузовых рейсов из Буэнос-Айреса в Европу их компания не совершает, многие пассажирские самолеты в это время года возвращаются почти пустыми, и он уверен, что кто-то согласится прихватить наших питомцев вместе с нами. От нас требовался только список животных. Мы проворно переписали составленный для таможни подробный перечень, в котором был указан пол, возраст и размер каждого «пассажира».

Сотрудник авиакомпании принялся читать его вслух. С каждой новой строчкой в его голосе нарастало недоумение. Дойдя до броненосцев, он полез за толстым сборником правил, некоторое время его перелистывал, потом воззрился на нас: «Скажите, пожалуйста, что это за животные?»

«Броненосцы, или армадиллы? Маленькие, очень симпатичные зверьки с прочным защитным панцирем».

«Ах да, понимаю, черепахи».

«Нет, броненосцы».

«Что-то вроде омаров?»

«Нет, они совсем не похожи на омаров, — терпеливо объяснял я. — Это совсем другое животное».

«Как они называются по-испански?»

«Армадилло».

«А на гуарани?»

«Тату».

«А по-английски?»

«Как ни странно, — развеселился я, — армадиллы».

«Джентльмены, — растерянно перебил он, — вы, должно быть, ошибаетесь. Они должны называться как-то иначе. В этом списке инструкций перечислены все животные, но никаких армадиллов здесь нет».

Он шумно захлопнул фолиант.

«Но не беспокойтесь, я дам им другое название, думаю, никто против не будет».

Мы поверили ему на слово и, облегченно вздохнув, отменили стоившую нам немалого труда бронь на самолет через Нью-Йорк.

За два дня до предполагаемого отъезда из Асунсьона представитель авиакомпании с унылым видом заявился к нам.

«Простите, — едва поздоровавшись, начал извиняться он, — мне очень жаль, но наша компания, как ни печально, не может принять ваш груз. Руководство в Буэнос-Айресе утверждает, что эти животные… те самые, которых нет ни в каком перечне, очень дурно пахнут».

«Что за чушь! — взорвался я. — У броненосцев вообще нет запаха. За кого вы их выдали?»

«Понимаете, я хотел выбрать название, какое мало кто знает… То слово, которое вы говорили, у меня из головы вылетело, поэтому я решил порыться в книжках о животных, что у сына на полке стоят, и выбрать что-нибудь поэкзотичней».

«И что же вы выбрали?»

«Скунса».

«Скунса?! — Я с трудом сдерживал ярость. — Будьте добры, немедленно свяжитесь с Буэнос-Айресом и объясните, что броненосцы ничего общего со скунсами не имеют. Они вообще ничем не пахнут. Вы можете убедиться в этом сами».

«Простите, — виновато забормотал он, — но, к сожалению, это невозможно. Место уже отдано под другой груз».

Мы понеслись в нашу прежнюю авиакомпанию, и, пространно извиняясь, попросили восстановить бронь, которую отменили неделю назад.

Чем дольше мы сидели в Асунсьоне, тем затруднительней становилось наше положение. Казалось, о нас и нашем странном занятии прознал весь Парагвай. С утра до ночи к нашему дому на велосипедах, грузовиках, а то и пешком со всех концов страны стекались гости и передавали нам сосуды из выдолбленных тыкв, коробки и авоськи с животными. Самым ценным приобретением мы были обязаны человеку, с которым познакомились в гостинице Консепсьона, когда вместе с Сэнди безуспешно пытались найти, где таинственный Акуино прячет гигантского броненосца. Теперь этот человек появился у нашего дома с большой ручной тележкой, в которой, за хлипкой загородкой, наспех сооруженной из связанных леской реек, гордо стоял огромный, невообразимо красивый волк с роскошной рыжеватой шерстью, остроконечными мохнатыми ушами, белой манишкой и непропорционально вытянутыми ногами. Это был редчайший aguara guazu , гуара, или гривастый волк, который обитает только в Чако и на севере Аргентины. Несообразно длинные конечности позволяют ему обогнать даже гепарда, поэтому некоторые считают его самым быстрым животным на земле. Зачем ему нужны удлиненные ноги, по-прежнему остается тайной. Убегать гривастым волкам не от кого. На открытых равнинах, где предпочитают селиться эти животные, ягуары, их главные враги, не обитают. Чтобы догнать броненосца или мелких грызунов, какими в основном питается этот волк, высокие скорости не нужны, свидетельств о том, что он охотится на нанду, с которыми он вполне мог бы состязаться в беге, у зоологов нет. Некоторые ученые считают, что высокий рост позволяет животному обозревать обширные равнины. Эта гипотеза звучит правдоподобно, и все же, как и почему удлинялись волчьи конечности, она не объясняет.