Владимир Шнейдеров - Великим Северным (Поход Сибирякова)

С верховьев Лены спустится экспедиция, названная Колымско-Индигирской, в ее составе несколько речных колесных пароходов и барж.

Проведя пароходы на Колыму, «Литке» в сопровождении буксиров должен пойти дальше на запад, до бухты Тикси, взять там речные пароходы и доставить их в устье Индигирки и Колымы, Этим будет заложена основа судоходства на огромных, но совершенно неосвоенных из-за отсутствия транспорта реках Восточной Сибири.

Отто Юльевич рассказывает:

— С Евгеновым связи нет, хотя мы поймали его телеграмму, направленную в Якутск. Он сообщил, что ледовые условия в этом году настолько тяжелые, что он готов повернуть обратно, не добравшись даже до Колымы. Он едва пробивается к ней. Уже одно из его судов попорчено. От захода в Тикси он категорически отказывается и сообщает, что из Колымы пойдет обратно.

— Я слышал, что, может быть, мы, если зайдем в Тикси, проведем с собою суда на Колыму?

Новая лопасть

— Это возможно. Все покажет будущее. Пароход «Совет» идет для смены зимовщиков на остров Врангеля. Люди зимовали там два года. В прошлом году их должны были сменить. Посланная шхуна «Чукотка» погибла — ее раздавили льды. Зимовщики остались на третий год. Сейчас «Совет» сообщает, что стоит в непроходимых льдах в виду острова и пробиться не может. Есть опасение, что зимовщикам придется оставаться на четвертый год. Они просят выслать из Петропавловска самолет, чтобы взять одного тяжелобольного и снабдить их огнеприпасами и еще кое-какими грузами. В частности, им необходима соль.

— А мы на Врангеля зайдем?

— Посмотрим. Ничего, повторяю, сказать сейчас нельзя,

Наша каюта недалеко от кормы. Во время хода хорошо слышно, как стучит вал винта. К этому шуму мы привыкли и не замечаем его. Но в последнее время что— то изменилось. Вал не идет плавно, ритм стука нарушен. Особенно резко это чувствуется на полном ходу. Весь корабль дрожит, как в лихорадке. Спрашиваю нескольких механиков и штурманов:

— Почему неровный стук у вала?

Установка новой лопасти

Отворачиваются. Неохотно отвечают:

— Немножко разладился подшипник или в машине что-нибудь… Пустяки!

По выражению лиц видно, что не так. Надо проверить. Громов просит судовой журнал у капитана. Читать его журналистам разрешается всегда. Вдруг капитан заявляет:

— Нельзя. Уж простите, нельзя. Знаете — документ. Нельзя всем давать…

— Владимир Иванович, я же всегда из него делал выписки.

— Ну уж, простите, нельзя.

Паруса и 'воронье гнездо'

Повернулся и ушел.

В судовом журнале мы нашли следующую запись:

«Замечена неисправность в гребном винте. По-видимому, поломана лопасть».

Эта запись сделана принявшим вахту старшим штурманом Хлебниковым еще во льдах.

Значит, наши опасения оказались правильными. У нас серьезная поломка, которую вполне естественно скрывают от экипажа и членов экспедиции во избежание ненужных разговоров.

Следующая запись в судовом журнале подтверждает предположение и точно говорит об установленном факте утери лопасти.

Ничего. У нас их было четыре — теперь стало три. Дойдем на трех. Жалко только, машина растреплется.

25 августа. Поднялся сильный ветер. Шторм. Качает.

Посуда на столе ездит от края к краю. С полок все

валится. Волны плещут на палубу, захлестывая даже мостик. Иллюминаторы плотно задраены, и вода гуляет высоко поверх них. Качает крепко.

Вечером стало известно, что мы повернули на юг, направляемся к бухте Тикси. Это решение вынесено окончательно, после того как выяснилось, что Евгенов не пойдет туда. Попробуем разыскать уголь. Может быть, возьмем его с ленских судов.

Туман, низкие мокрые облака…

'Сибиряков' под парусами

26 августа . Приятное известие. Двести пятьдесят тонн угля, запасенного для нас, лежит в бухте Тикси. Нам навстречу выйдет пароход «Лена», пришедший по реке с верховья, для провода нас среди мелей. Уголь на барже. Кроме того, есть еще двести тонн, угля для Евгенова, которым тоже можно воспользоваться.

Шмидт не вылезает из радиорубки. Все время воют моторы рации. Идут переговоры.

Шторм продолжается.

Идем малым ходом. Стемнело. Мы ведь на «юге», а здесь уже нет незаходящего солнца, летних полярных ночей. Утром войдем в бухту Тикси.

Колымско-индигирская экспедиция. Постройка станции. Зимовщики Тикси. Погрузка угля. Велосипеды. Ляховские острова. Встреча с «Пионером». Медвежьи острова. Устье Колымы. Экспедиция «Литке». Первые холода. Дальше на восток.

Мы уже у материка — вблизи бухты Тикси, рядом с дельтой великой сибирской реки Лены.

Идем ощупью, проверяя фарватер лотом. В любой момент здесь можно сесть на мель. Лена несет в океан массу ила и песка, которые, отлагаясь, образуют опасные мели.

Устье Лены до сих пор еще не исследовано надлежащим образом и представляет собой гигантский лабиринт рукавов и водных протоков. Наша задача — пройти в бухту Тикси, стать около строящейся зимовочной станции Арктического института и принять уголь, заготовленный для нас. Этот уголь взят с местной якутской разработки, находящейся прямо на берегу реки, выше по течению.

— Смотри, смотри, «Лена»!

Вдали яркой звездочкой, вспыхивающей на поверхности черной бушующей воды, показывается идущий нам навстречу пароход «Лена», Он будет нашим лоцманом при входе в бухту.

Все вылезают из кают на палубу. Огоньки приближаются. Вырисовываются очертания маленького пароходика забавной куцей формы, характерной для пароходов прошлого столетия. Труба маленькая, тоненькая, похожая на сигарный окурок, яростно изрыгает столбы черного дыма. Суденышко прыгает по волнам, продвигаясь вперед довольно быстро и уверенно.

«Лена» — первый пароход, пришедший сюда пятьдесят с лишним лет назад. Она входила в состав экспедиции Норденшельда, флагманским судном которой был зверобойный пароход «Вега». В море Лаптезых «Лена» отделилась от «Веги» и, войдя 1 сентября в Быковскую протоку устья реки, прибыла 21 сентября 1878 года в Якутск.

До «Лены» ни один пароход в Якутск с моря не приходил. Несколько раз ремонтировавшийся, с новой машиной, этот пароход здесь самый крупный. Каждое лето судно делает регулярные рейсы от Якутска вниз к устью и обратно.