Арто Паасилинна - Тысяча Чертей пастора Хуусконена

Что ж, помощница Хуусконена ничего не могла поделать со своим лицом. Сари Ланкинен была двадцатидевятилетней Христовой невестой, она пела псалмы и гимны, постоянно молилась, проводила литургии с дрожью в руках и в своей набожности была столь экзальтирована, что пастор даже испытывал стыд за себя.

Неделя после Ивана Купалы по обыкновению выдалась напряженной. Уже в понедельник утром Оскари Хуусконену пришлось разгрести в своем кабинете ворох официальных бумаг, сделать множество телефонных звонков, договориться о двух венчаниях и похоронах Астрид Сахари. Похороны пришлось откладывать столь необычайно долго из-за судебно-медицинского вскрытия и запутанного полицейского разбирательства, и лишь сейчас Астрид наконец отправлялась на заслуженный вечный покой.

Около десяти в канцелярию, печатая шаг, пришел лесоруб Юкка Канкаанпяя в сапогах на железной подошве и с защитным шлемом под мышкой. Он собирался жениться. Невеста непременно хотела венчаться в церкви. Только была загвоздка: в молодости Канкаанпяя порвал с церковью, и теперь ему, видимо, надлежало вернуться в число прихожан. В бурные коммунистические времена на исповедь он не ходил. Хуусконен постановил, что следует пройти конфирмационную школу.

– Что, прям школу? Это я с детьми должен водиться, хотя мне уже пятый десяток скоро?

Пастор объяснил, что отправляться в конфирмационный лагерь Канкаанпяя, конечно, не надо. Они условились, что лесоруб прочитает катехизис и вечером пятого дня придет к Хуусконену ответить урок, так что обязательный курс будет пройден на этой же неделе.

– В следующее воскресенье я готов провести вашу конфирмацию.

– И я смогу жениться?

– Хоть тут же.

– Но по-настоящему я не верю. Это ничего?

Пастор Хуусконен сказал, что истинность веры не так важна. Если Канкаанпяя хотя бы попытается подумать о Боге благосклонно, то все уладится.

– Есть разные виды веры, как крепче, так и слабее.

Лесоруб Юкка Канкаанпяя вызубрил лютеранский катехизис, выучил заповеди и их объяснения, другие разделы тоже, он основательно все усвоил, особенно пятый пункт – обязанности отца семейства по отношению к своим домочадцам.

Разобравшись с утренними делами, пастор Хуусконен зашел домой на обед и заодно покормил медвежонка. После обеда он отправился на восьмидесятилетний юбилей к консультанту по ведению домашнего хозяйства Эмилии Нюкюри. Старушка жила на окраине села в маленьком домике. Пастор выступил с краткой речью, гости спели 2-ю и 3-ю строфу гимна 278 и сели за праздничный стол. Речь зашла о похоронах Астрид Сахари: кто заплатит за них, если покойница была одинокой? Пастор рассказал, что у поварихи с этим все в порядке: на ее банковском счету осталась приличная сумма, на похороны точно хватит.

– Да уж, когда готовишь еду, без хлеба не останешься, – весело пошутила консультант.

На предвечернее время пастор Оскари Хуусконен договорился о встрече по поводу обновления церковной крыши. Из общины Лумпарланд на Аландских островах прибыли двое кровельщиков, чтобы сделать мерки и предложить подряд. Со своей стороны Хуусконен одобрил план и сказал, что уладит это дело в приходском управлении.

Когда аландские кровельщики, довольные, ушли, пастор приступил к другому, более значительному делу. Приходской могильщик давно жаловался на спину и просил, чтобы в качестве рабочего инструмента ему достали экскаватор. Пастор запросил расценки у двух компаний сельскохозяйственной техники, и теперь предстояло определиться. Хуусконен остановил выбор на модели от «Валмет», которая, говорили, была маневренной и достаточно мощной, чтобы копать даже мерзлую землю.

Если бы приход не одобрил приобретение экскаватора, могильщику пришлось бы уйти на пенсию, что казалось несправедливым, ведь за всю свою жизнь человек выкопал сотни, если не тысячи могил на кладбище Нумменпяя.

Пастор Хуусконен подумал, что экскаватор еще наверняка будет в строю, когда сам он умрет и могилу будут копать ему.

«Даже гарантия, может, еще будет в силе», – подумал он, несколько упав духом.

Пастор Хуусконен должен был сходить на беседу в благотворительный кружок при церкви Нумменпяя, но, поскольку похороны поварихи Астрид Сахари были назначены на тот же вечер, он туда не успел. Зато он приготовил к похоронам знаменитой на всю округу поварихи праздничный зал приходского дома. Собралось совсем немного людей: после смерти повариху ждало забвение. При жизни она кормила тысячи празднующих ртов, а нести гроб бедной старухи пришло всего несколько верующих, и никаких вкусностей им не предлагали – только кофе и пряники из кооперативного магазина.

Пастор Оскари Хуусконен произнес в память об Астрид прекрасную речь. За основу он взял следующие слова из 15-го стиха 21-й главы Евангелия от Иоанна:

Иисус говорит ему: паси агнцев Моих .

Ведь здесь Иоанн повествует о том, как Искупитель явился ученикам на берегу озера и заодно устроил так, чтобы на их долю выпал небывалый улов.

Пастор сравнил труд поварихи Астрид Сахари с милосердным деянием, в котором человек способен проявить заботу и любовь к ближним. При явлении Иисуса ученики ели рыбу и хлеб, что было естественно, ведь они были рыбаками. Астрид тоже знала толк в рыбных блюдах. Множество видов копченой рыбы, пирожки из лосося, рулеты из щуки, а также соленая селедка, копченая ряпушка и запеченный лещ… Ими повариха десятилетиями баловала отмечающих праздники жителей Нумменпяя. Подобно апостолам, Астрид была и превосходным пекарем: ей лучше всех удавался ржаной, кисло-сладкий, ячменный хлеб и багеты, она отлично сушила сухари и раскатывала пироги.

– Но не хлебом единым жив человек. Мясные блюда дорогая покойница готовила золотыми руками! Они были прямо божественными! – С упоением пастор Хуусконен огласил список праздничных деликатесов от Астрид Сахари: – Вспомним только пропеченные бедрышки ягнят или медленно томившиеся в печи свиные окорока… а еще превосходный студень и свиные рулеты или жаркое из куропатки, фазаньи отбивные, обжаренные в жире почки, оленьи лопатки, высушенные на открытом воздухе, не говоря уж о знаменитых пирожках с лосятиной!

Горстка присутствующих слушали речь пастора со слюнками во рту. Когда покойницу отпели, они поспешно выпили кофе, а затем каждый побежал к себе ужинать, потому что на похоронах поварихи всех обуял дьявольский голод. Пастор Хуусконен тоже поторопился домой, где его ждал голодный медвежонок. Пастор отрезал ему огромный кусок вареной колбасы и спросил у жены, что у них на ужин.

Пасторша поставила на стол печеночную запеканку, равнодушно положила рядом несколько кусочков соленого огурца, налила в стакан воды и удалилась в спальню. Пастор добавил в печеночное месиво немного масла и неохотно принялся за пресное блюдо. Не то чтобы эта безыскусная пища не была Божьим хлебом и сама по себе не заслуживала всяческого почтения, но почему-то казалось нечестным, что в рот пастора отправлялась еда, пригодная скорее для собак.