Адий Шарипов - На дальних берегах

Мы подробно осматривали дорогой нашему сердцу раздел, когда большие экраны телевизоров вспыхнули вновь — показывали очередную документальную ленту. Не сговариваясь, вся наша группа подошла к одному из телевизоров и остановилась позади большой группы зрителей.

На экране возникла знойная, беспощадно палимая отвесным солнцем степь. Однообразная, унылая картина — ни кустика, ни озерца, ни речки. Один лишь ветер колышет сухие стебли привычного к зною ковыля. Иногда налетает горячий вихрь, и по степи проносятся столбы пыли и песка. Ветер крепчает, и вот уже на всей необозримой раскаленной пустыне бушует свирепый ураган. Пыль застилает солнце, мрак и вихрь как бы подчеркивают безрадостную картину.

Есть ли здесь жизнь? Способен ли жить и работать в таких условиях человек?

Далеко-далеко, сквозь унимающуюся пыльную вьюгу взорам зрителей открывается одинокая юрта казахского кочевника. Она перепоясана веревками, кошмы выгорели и обтрепались.

Таков был обычный пейзаж суровых песков Каратау.

Но вот в степь пришли совершенно новые люди. Мощная техника устремила в глубь земли стальные щупальца буров. Из пробуренных скважин в белесое от жары небо ударили фонтаны живительной, сверкающей воды. Да, вода в здешних местах — это жизнь. И вот течет по растрескавшейся высушенной земле ручей артезианской воды, он сливается с другим ручьем и устремляется в бетонное ложе канала, выложенное руками преобразователей края. И ожила земля. Ей не хватало лишь влаги да неутомимых, умелых рук.

Город Кентау, панорама которого проплывает перед глазами затаивших дыхание зрителей, представляет сейчас настоящий город-сад с множеством цветников и газонов, с бассейнами для купания и фонтанами.

Кончается демонстрация фильма, и в толпе зрителей возникает оживление. Многие достают блокноты и принимаются что-то записывать. Затем толпа единым движением подается к стенду с экспонатами. Перед стендом появляется живой, общительный юноша-казах, он с улыбкой отвечает на вопросы. Их множество, этих вопросов, о коренном населении края, о росте города, о его культурной жизни. Посетители, пробиваясь вперед с блокнотами в руках, прежде чем задать вопрос, поднимают карандаши, привлекая внимание юноши.

Подошли и мы поближе. Разглядев как следует экскурсовода, которого с таким азартом атакуют посетители павильона, я увидел, что он не так уж молод. Ему лет тридцать пять, но сухощавая спортивная фигура, живость и улыбка придают ему поистине юношеский облик.

Едва успевая отвечать на расспросы, он энергично откидывал назад иссиня-черные волосы и бойко тараторил по-французски. Это был Орынбек Акмамбетов, инженер из Кентау.

— Диорама, которую вы сейчас видите, — Орынбек сделал плавный жест, указывая на стенку, — воспроизводит панораму нашего города. Как я уже говорил, ему всего десять лет. А вот наши рудники. Здесь вы видите наш кинотеатр «Спутник», тут городской стадион. Всего у нас в Кентау сейчас живет пятьдесят тысяч человек.

— Простите, — перебил Орынбека один из посетителей, поднимая карандаш.

— Да, пожалуйста!

— Вы все время употребляете слово «наш», «наша». Вы что, сами оттуда, из этого города?

— Конечно. Я там живу, там работаю.

— Если не секрет — кем?

— Да ну, какой может быть секрет! Начальником участка на Миргалимсайском руднике.

— У вас диплом инженера?

— Да, я окончил политехнический институт.

— Ваша национальность?

— Казах.

Посетители оживляются еще больше и продвигаются ближе. На инженера-казаха сыпятся вопросы о нем самом, его семье, учебе, работе. И Орынбек, смущаясь, рассказывает, что родился в семье железнодорожного рабочего, очень рано потерял отца. Когда началась война, старший брат ушел на фронт и погиб где-то в Германии. Орынбеку пришлось бросить школу. Он пошел учеником монтера на завод. Школу ему удалось окончить лишь после войны. Орынбек признается, что ему очень полюбилась география. Учительница рассказывала легенду о золотом сундуке, зарытом где-то на казахской землей и юноша-казах испытывал волнение романтика-кладоискателя, — ему хотелось обязательно отыскать этот легендарный клад. Он учился в горном техникуме, стал мастером по добыче угля. Но тут в Кентау стали возводить полиметаллический комбинат. Может быть, там он найдет заветный клад? И Орынбек стал пионером строящегося города. Он заочно окончил институт, получил диплом горного инженера.

— Какие проблемы вас волнуют? — следует вопрос.

Орынбек лукаво улыбается.

— Борьба с водой.

— Как, это в пустыне-то!

— Я говорю о борьбе с водой под землей. Там вода — наш бич. Но на поверхности я воде только радуюсь. Ведь у нас на каждого жителя приходится пятьдесят квадратных метров зеленых насаждений.

— Расскажите о вашей жене!

— А что рассказывать? Экономист. Работает.

— Вы с ней вместе учились?

— Нет, она окончила Казахский университет.

— Дети есть?

— Трое. Старшая дочка перешла с похвальной грамотой во второй класс, хорошо учится в музыкальной школе. Средняя осенью пойдет в первый класс. Младшая еще ходит в детский сад.

— Где они проводят лето?

— У нас на окраине города большой парк-лесопитомник. К сожалению, его на макете не видно. Там у нас семь больших корпусов, где летом размещаются детские учреждения: ясли, детсады, пионерские лагери. А зимой — профилакторий для горняков.

Это всего лишь одна из сцен, показывающая, как в далеком Монреале люди со всех концов земного шара увидели новое лицо нашей земли, нашей республики. Вообще же помимо демонстрации фильмов, помимо встреч в павильоне, у стендов посетители получали исчерпывающую информацию через диктофоны. На двух языках — английском и французском, звучал подробный рассказ о том, как за годы советской власти расцвел в семье дружных народов ранее отсталый Казахстан, далекая окраина царской России.

Осматривая другие разделы павильона, мы то и дело встречались с казахстанскими экспонатами. Вот, скажем, нефть, животворная кровь промышленности. И мы видим Мангышлак, великую сокровищницу не только Казахстана, но всей страны. В разделе угольной промышленности широко представлен известный Карагандинский угольный бассейн. Вместе с посетителями мы долго стояли у стенда, где на макете демонстрировалась работа проходческого комбайна марки «Караганда 7/15». Комбайн этот спроектирован в самой Караганде и с успехом применяется на наших угольных разрезах.

Когда-то великий пролетарский писатель А. М. Горький назвал «второй природой» все, что сделано золотыми человеческими руками. Мне кажется — слова А. М. Горького о второй природе в первую очередь следует отнести к изделиям химии. В самом деле, поразительны успехи, которых добились за последние годы ученые в этой бурно развивающейся области науки. Причем, из лабораторий и кабинетов смелые и дерзкие эксперименты давно уже шагнули в широкую жизнь, на производство. Посетителям советского павильона представлен целый комплекс казахстанской «большой химии». Это заводы фосфорных удобрений в Чимкенте и Джамбуле, азотно-туковый завод в Усть-Каменогорске, Каратауский горно-обогатительный комбинат. Как видим, все на высоком современном уровне и с небывалым промышленным размахом.