Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Мои намерения совершенно иные. Мне важно, чтобы раскопки на месте крушения «Хироны» (если только это она!) были начаты по-научному. А наука не терпит импровизации.

Итак, у нас сегодня 1 июля. Обоих нас ждут обязательства на основной работе. Не успеем оглянуться, как придет осень. Значит, остается одно: ждать.

Решаем вернуться сюда на следующий год во всеоружии. А пока самое важное — сохранить дело в тайне, ибо в Великобритании не существует законов, охраняющих право находки в мое отсутствие, Можно только молиться Посейдону каждый день утром и вечером, чтобы другие ныряльщики не напали на след.

«Суров закон, но это закон», как повторяли в древности. Поэтому перед отъездом мы скрепя сердце кладем на дно выуженные крохи. Без выправленного по всем правилам разрешения ничего не брать — непреложный принцип археолога.

По возвращении в Лондон, однако, меня стали обуревать сомнения. «Хирона», конечно, заслужила свои три звездочки. Но ведь, кроме нее, и другие суда Армады нашли свою смерть у берегов Ирландии. Вот, к примеру, «Нуэстра Сеньора де ла Роза»; ее карточка, правда, помечена только двумя звездочками, но она достойна самого пристального внимания. А «Сан Матео»? А «Сан Марко»?

Нет, не надо пороть горячку, а как следует обо всем поразмыслить и взвесить шансы. Методичность прежде всего.

В сентябре мы с Марком отправились на новую разведку. Кроме упомянутого легкого снаряжения, я прихватил еще магнитометр. Этот простой прибор регистрирует посторонние предметы большой массы — скажем, двадцать — тридцать пушек, пару якорей или несколько тонн железных ядер.

Пять дней мы провели на «подозрительном» месте. Ничего.

К следующим точкам ирландского побережья добраться оказалось куда сложней, чем ползая карандашом по карте. Пришлось оставить их до другого раза.

Последней в маршруте значилась «Нуэстра Сеньора де ла Роза». Она затонула, судя по документам, где-то между островами Блэскетс и побережьем графства Керри на юго-западной оконечности Ирландии. Нам пришлось проехать всю страну, которую бедность уберегла покамест от чрезмерного наплыва автотуристов. Шоссе было пустынно.

Дата — 23 сентября. Баллоны аквалангов надуты, моторы стучат, наши сердца тоже. Солнце светит, на море полный штиль. Марк сидит на руле и охает от восторга:

— Ты погляди, какой пейзаж! Нет, ты погляди! — Потом вдруг без перехода: — Слушай, а почему ты дал ей только две звезды?

— Потому что о месте ее крушения нет никаких данных. А по всем другим статьям это три звездочки плюс три восклицательных знака. «Роза» была альмиранта — адмиральский корабль Гипускоанской эскадры.

— Ну и что?

— А то, что золото короля Филиппа было распределено по всем эскадрам и находилось на альмирантах и капитанах,капитанских судах. Только там ехали контадоры,специальные чиновники, имевшие право выдавать королевское золото в уплату жалованья или за покупки. Причем для этого требовалось письменное распоряжение герцога или командующего эскадрой. Точное количество золота неизвестно. Медине-Сидония было выдано из казны 200 000 дукатов. Денежные расчеты фигурируют во всей его переписке с королем, и я проследил за расходами. В принципе осталось не так много. Это с одной стороны. С другой — главный контадор Армады Хуан де ла Уэрта показал под присягой, что погрузил в Лиссабоне на корабли 430 690 000 мараведисов. Возможно, то была плата будущей армии вторжения, наемникам и всем прочим.

— А сколько составляют эти твои мараведисы?

— Чтобы быть точным, 1 150 240 дукатов. Правда, кое-что потратили в Ла Корунье. Но остальное должно было находиться на капитанах и альмирантах.

— Но, Робер, ведь «Хирона» не была ни капитана, ни альмиранта.

— Нет, конечно. На «Хироне» не числилось сундуков с казной, по крайней мере официально. Мы можем надеяться только на карманные деньги благородных сеньоров, их драгоценности и украшения. Плюс жалованье пяти экипажей. Я говорил тебе, что им выплатили двухмесячное содержание перед отплытием?

— Сколько они получали?

— По-разному. Герцогу платили 3500 эскудо в месяц плюс накладные расходы; генерал-квартирмейстеру — 500; генералу от кавалерии, например Алонсо де Лейве, — 300; капитану гвардейцев — 100 эскудо; капитану корабля — тоже 100; врачу — 30; солдаты и матросы получали от 4 до 10 эскудо, в зависимости от выслуги и специальности.

— Сколько же было денег на «Нуэстра Сеньора де ла Роза»?

— Так, здесь мы можем сослаться на бумагу. Единственный спасшийся человек показал англичанам, что на борту было «50 000 серебряных дукатов, столько же золотых, не считая личного имущества знатных господ, золотых блюд и кубков». Правда, на втором допросе он уже снизил сумму до 15 000 золотых и серебряных дукатов, а после третьего дознания — можешь себе представить, какими способами ему «помогали» вспомнить! — он вообще назвал «три сундука с монетами».

— Твое личное мнение, шериф?

— Понимаешь, этот спасшийся, некий генуэзец по имени Джованни де Манона, вообще мог быть не в курсе дела. Он был всего лишь сын штурмана. В его показаниях полно противоречий. Но как бы там ни было, «Роза» — альмиранта, а на этих судах было много добра.

— Мечты, мечты…

— Погоди, у меня есть цифры. Вот: «Санта Ана», капитана Бискайской эскадры. 50 000 эскудо и 10 000 реалов переданы во Франции в надежные руки. «Сан Лоренсо», капитана эскадры галеасов, разграблена англичанами. Историки указывают от 22 000 до 50 000 эскудо. «Нуэстра Сеньора де ла Роза», капитана Андалузской эскадры: 20 000 эскудо, не считая 4000 реалов гранда Педро де Вальдеса и столового серебра. «Сан Сальвадор», вице-альмиранта Гипускоанской эскадры, захвачена в Ла-Манше. Главный казначей упоминает, что на нее было погружено 4 000 000 мараведисов.

— Значит, денежки…

— …гарантированы. На бумаге, по крайней мере. «Роза» затонула сразу на глазах очевидцев, они находились в нескольких кабельтовых на «Сан Хуан Батисте». Наш друг преподобный краевед Грин выдвинул правдоподобную гипотезу: «Роза» наскочила на риф Стромболи и тут же затонула. На карте там обозначена глубина тридцать — тридцать пять метров.

— При тихой погоде судно не должно было развалиться.

— Думаешь, «Роза» цела? От дерева вряд ли что осталось, но прочее обязано лежать на месте. Кстати, если насчет денег сынок штурмана и завирался, то про пушки он говорил правду. Пятьдесят полевых бронзовых орудий плюс палубные батареи.

— Прямо не верится…

— Да, для независимых археологов, которых не подкармливает какой-нибудь комитет или министерство, такая находка окупит поиск. Увы, приходится думать о рентабельности, друг мой.

— Однако и бедность не порок. Что, если после подсчета добычи пираты вернутся на берег позавтракать?