Дэн Гемайнхарт - Койот Санрайз [Невероятная гонка на школьном автобусе] [litres]

– Правда?

Он обжег меня взглядом.

– Неужели похоже, что я шучу? – рявкнул он, и я даже отшатнулась, но он цокнул языком, потупился и поскорее добавил: – Извини. Я просто, это самое, ошалел от злости.

– Нет-нет, я все понимаю. Дело дрянь, – я подхватила Айвана, который лежал, свернувшись клубком, в ногах кровати, и сунула Сальвадору. Айван глянул на меня так, будто вот-вот оскорбленно прижмет уши, но бунтовать не стал: кот у нас сговорчивый.

Сальвадор сидел, держа Айвана на коленях, почесывая его за ушком, Айван прижался к нему, замурлыкал, и я заметила, что Сальвадор уже меньше зажимается. Кототерапия – это вам не выдумки. С минуту я молчала – не мешала Айвану колдовать и исцелять. Потом продолжила расспросы:

– Ну а, э-э… Якима?

– А-а. В-общем, там и правда есть работа. Но это не через Криса уладилось. Тиа когда-то работала с одной женщиной, они сильно подружились, и, когда тут началось неладное, тиа позвонила ей. А эта женщина работает в гостинице в Якиме. Точнее, у них с мужем своя гостиница или как-то так. В общем, она говорит, что возьмет маму и тию на работу, стопроцентно. Надо только туда добраться. Прости меня: мы снова срываем твои планы.

Я ухмыльнулась, широко раскинув руки:

– Шутишь? Это как по заказу! Теперь у нас есть отмазка, чтобы въехать в штат Вашингтон!

Я почти ожидала, что Сальвадор тоже мне улыбнется и, например, ударится со мной кулаками, но он просто кивнул и опустил глаза, а я вспомнила, какие секреты он выкрикивал, и поняла: наверно, ему этот оборот событий не кажется таким уж чудесным. Я слегка пригасила свою улыбку и сказала: – Сальвадор, мне очень жаль, что у вас с мамой такое случилось, – а он посмотрел на меня с подозрением и переспросил: – Жаль? Ты случайно клятву не нарушаешь? – а я сказала: – Да нет, конечно, – а он кивнул и сказал: – Это хорошо, – и тогда мы оба согласились, что пора бы перекинуться в «Уно».

Родео всегда говорит, что вселенная стремится к равновесию. Я не уверена, что до конца понимаю, что это значит, слова Родео вообще частенько нелегко понять, но вот что я знаю точно: всего через несколько часов после плохих новостей про Криса, работу и все прочее вселенная подбросила нам еще одного пассажира, точнее пассажирку, и подбросила, несомненно, на позитивную чашу весов.

Ее звали Вэл, и я сейчас расскажу, как она затесалась в нашу компанию.

Весь тот долгий день мы ехали по Мичигану, по Верхнему полуострову. Тетя Сальвадора вызвалась три часа просидеть за рулем, и я подумала, что это ужасно любезно с ее стороны. Я долго сидела у кабины вместе с миссис Вегой, мы болтали и смеялись. Эти две сестры – еще и близкие подруги. Нарассказали мне уйму смешных историй про свое детство. Про то, какой скандал случился из-за кетчупа, выдавленного на белое платье для кинсеаньеры, а еще про то, как их мама случайно застала маму Сальвадора наедине с мальчиком. Они наотрез отказались посвящать меня в подробности этой истории, но смущенно порозовевшие щеки Эсперансы рассказали мне обо всем, что мне стоило знать. Приятно побыть в компании двух сестер, которые хорошо знают и любят друг дружку. А у Консепсьон еще и смех был особенный, я такого никогда не слышала: громкий, неожиданный, хулиганский. Когда она смеялась, я невольно начинала ржать сама, даже если не понимала, в чем соль шутки. [18] Кинсеаньера (исп.) – пятнадцатилетняя. В Латинской Америке (а также среди испаноязычных жителей США) принято пышно праздновать пятнадцатилетие девочек. В США словом «кинсеаньера» принято называть не только пятнадцатилетнюю именинницу, но и сами торжества. К празднику шьют или покупают длинное элегантное платье, традиционно белого или розового цвета.

Короче, в тот же вечер, когда мы пересекли Верхний полуостров, а потом кусок штата Висконсин, а потом въехали в Миннесоту, и уже темнело, и некоторые уже укладывались спать, мы заехали на заправку, чтобы напоить Яджер бензином. Приступ голода погнал меня в магазин, и я купила хот-дог с острым перцем: в этих лавочках они всегда жарятся на таких вертящихся кухонных плитах. Обожаю такие хот-доги. Дайте мне хот-дог с острым перцем и бутылку холодного «Скуэрта» (которую я, конечно, тоже купила), и я почувствую себя как в раю. Если честно, понятия не имею, на что должен походить вкус «Скуэрта», зато знаю, что это вкус идеальной прохлады – самое то, что требуется от прохладительного напитка.

Ее я увидела, когда уже возвращалась к Яджер и успела надкусить хот-дог на ходу.

А точнее, я ее услышала.

Она сидела на асфальте, прислонившись к стене магазина, и всхлипывала. Всего один тихий всхлип, но я расслышала и остановилась как вкопанная, а потом сделала шаг назад и встала перед ней.

Она была в рваных джинсах и черном худи, с кольцом в носу, а мне всегда казалось, что кольцо в носу – это невероятно круто. Когда я остановилась, она вскинула голову. Глаза у нее были красные.

– Случилось что-нибудь? – спросила я.

Она опустила ресницы, прищурилась, словно собиралась меня грубо отшить, но колючесть в ее взгляде продержалась недолго – как бы растворилась. Она широко раскрыла глаза, посмотрела в сторону – но я успела заметить в глазах слезы.

– Да, – ответила она срывающимся голосом.

– А в чем проблема? Ты как – стопом едешь?

Она растерянно моргнула:

– А это как?

Голос у нее был хриплый.

– Ну знаешь, автостоп. Когда ищешь, кто бы тебя подвез.

Ее глаза снова стали влажными:

– А-а. Наверно, да, стопом.

– А куда ты едешь?

Она снова пожала плечами, выдавила из себя глухой смешок, по которому было ясно, что ей вовсе не до смеха:

– Куда угодно.

– Ты что, сбежала из дома?

Она снова глухо хихикнула:

– Не совсем. Скорее выгнали.

– Выгнали? Из дома? Это как?

Она смерила меня испытующим взглядом и покачала головой:

– Ты не поймешь.

Я сделала глоток из бутылки:

– А ты попробуй объяснить.

Она шмыгнула носом, почесала шею, а потом сказала: – Мои родители только что узнали про меня одну вещь, а они не… не одобряют то, какая я на самом деле. Или, точнее, кто я.

– А кто же ты?

Девушка пару раз вздохнула и сказала срывающимся голосом: – Я лесбиянка.

Я ничего не сказала. По-моему, это вовсе не причина выгонять порядочных людей из их родного дома.

Но, когда кому-то тяжело, надо что-то делать. Доброта всегда уместна, как говорит Родео.

И тогда я поставила бутылку «Скуэрта» на бордюр, взяла хот-дог обеими руками, аккуратно разломила на две части и протянула половинку ей:

– Угощайся, если хочешь.

Она покосилась опасливо, но взяла.

– Осторожнее, – предостерегла я и уселась рядом. – Очень остро. Он с запеченным халапеньо.

Она откусила немножко, а я спросила: – Как тебя зовут?