Алексей Трешников - У полюсов Земли

Наш самолет садится, поднимая тучу снега. С ходу Москаленко пытается прорулить по кругу, чтобы встать на свой же след, но самолет останавливается. Лыжи не скользят. Снова и снова ревут моторы, пилоты раскачивают рули, поднимая и опуская хвост, стараясь сдвинуть с места прилипшие лыжи. С такими же результатами закончилась посадка других летчиков, и только Дмитриеву удалось прорулить полный круг и встать на свой старый след.

Здороваемся с участниками наземного похода. Вот В. С. Пелевин с изможденным, почти черным от загара лицом. Водители М. С. Кулешов, Н. М. Ковалевский, меланхоличный Н. А. Савельев, кажется, ставший еще меньше А. С. Бородачев, застенчивый А. Д. Буйницкий и будто всегда чем-то недовольный Н. А. Ульянов. У многих на лицах коричневые пятна-болячки — следы «поцелуев» мороза.

Выгружаем из самолетов бочки с горючим. Очень сильно чувствуются высота и мороз. От малейшего физического напря-женпя захватывает дух. Ломит в висках и бешено колотится сердце.

— Давление здесь 468 миллиметров, мороз 50 градусов, а ночью падает до 60-ти, — сообщает Пелевин.

Штурман поезда Д. М. Смирнов определил координаты: 74 о08' южной широты и 97°17′ восточной долготы. Это от Мирного по прямой 864 километра.

В балке кузова «десятки» работал радист И. В. Озеров. Я ему продиктовал радиограмму в Мирный, сообщая, что все самолеты благополучно сели, разгрузились, сейчас будут взлетать.

Но попытки подняться ничем не кончились. Самолет при предельном напряжении моторов не трогался с места. Только машине Дмитриева, вставшей на свой старый след, удалось взлететь. Стало темнеть. Механики падали с ног от усталости. Решили ночевать здесь. Может быть, утром пригреет солнце и лыжи начнут скользить по снегу.

На другой день было по-прежнему тихо, но морозно. Взошло ослепительное солнце. Снова и снова ревут моторы, поднимая струями винтов огромные снежные вихри. У самолета Малькова вышел из строя масляный радиатор одного из моторов.

— Придется ждать, когда из Мирного привезут новый. Да все равно, мы столько уже сожгли бензина, что все три самолета не долетят до Пионерской! — сказал Москаленко.

Перед его машиной развели костер и при помощи ветоши стали оттаивать снег. Вскоре получилась твердая ледяная площадка. Кулешов подъехал на тягаче, зацепил тросом за стойки лыж и затащил самолет на подготовленную ледяную площадку.

— Садитесь! Сейчас полетим! — крикнул мне Москаленко.

Я послушно забрался в кабину, сильно сомневаясь в успехе. Но вскоре моторы взревели, и наш самолет побежал, постепенно набирая скорость.

Немного отлегло от сердца, но было очевидно, что с такими «цирковыми» взлетами много сюда не налетаешь.

В тот же день Дмитриев доставил на Комсомольскую необходимые запасные части и бензин для самолета Малькова и опять удачно, без задержки, взлетел.

11 марта прилетел в Мирный и Мальков.

Летчики рассказывают, что из-за низких температур шасси после взлета не убирается, на одном самолете лопнули оттяжки, поддерживающие концы лыж. Это вызывает серьезные опасения за безопасность полетов. Все меньше и меньше светлого времени, а ночью радиокомпасы работают ненадежно и радиопеленгатор показывает неверные пеленги. Кроме того, в ожидании подброски горючего для рейса за оставленными санями тягачи при таких низких температурах приходилось периодически прогревать — в общей сложности гонять мотор каждого тягача вхолостую не менее 6 часов в сутки. Пелевин сообщает, что на такой прогрев для каждого тягача расходуется одна бочка горючего. Получается заколдованный круг: все горючее, доставляемое с таким трудом и риском самолетами, сжигается на прогрев тягачей.

До 22 марта в Мирном и на Пионерской непрерывная пурга. Такой затяжной плохой погоды у нас еще не было. Видно, всюду в Антарктиде наступила зима. На Комсомольскую не удалось слетать ни разу. Там на исходе горючее, кончается продовольствие. Все это и решило окончательную судьбу станции в этом сезоне. Я собрал летчиков и поставил перед ними задачу: сделать еще одно усилие — вывезти с Комсомольской людей в ближайшие дни.

Весь состав экспедиции тяжело переживал такое решение, но все понимали — другого выхода нет.

В чем же причина неудачи? По-видимому, в наших действиях были какие-то ошибки, но они на ходу исправлялись. Коллектив водителей, летчиков, механиков, научных работников проявил большую выносливость, настойчивость, не отступая и не сдаваясь до последнего момента.

Главная и единственная причина — поздний приход кораблей в Антарктиду, а как следствие этого — затянувшаяся трудная разгрузка и запоздавшие поезда из Мирного.

Но даже из беглого и далеко не полного описания наших работ легко понять, что за короткий срок нами сделано много даже в вопросах внутриконтинентальных походов. Ведь всего лишь год назад советские исследователи впервые пришли в Антарктиду.

Повторяю, что все в экспедиции тяжело переживали неудачу, но нам не в чем было себя упрекнуть. Да и разобравшись потом по существу, мы сами поняли, что это было не поражение, а лишь временное отступление. Имея теперь уже богатый и разносторонний опыт, мы чувствовали себя увереннее.

Суровая природа Антарктиды никого из нас не напугала, и десятки людей изъявляли желание принять участие в будущих внутриконтинентальных походах.

Третий грузовой поезд в составе пяти тягачей и десяти саней на прицепе вышел из Мирного 28 февраля 1957 года с конечным назначением — Южный геомагнитный полюс.

Начальником поезда стал начальник станции Восток гляциолог В. Г. Аверьянов, а его заместителем по технической части — начальник отряда наземного транспорта нашей экспедиции В. К. Корсак.

Все знают, как трудны внутриконтинентальные походы. Поезд из Мирного провожали торжественно и тепло.

На этот раз я поехал на легком вездеходе до места, куда дойдут тракторы, чтобы вернуться с ними в Мирный.

Вечером остановились у ледяного склада. Откопав лаз, мы спустились вниз и стали отбирать необходимое количество мясных и рыбных продуктов для поезда и станций. Вдруг меня неожиданно срочно попросили подняться наверх:

— Пожар в штурманском балке!

Из открытой двери валил дым, и радист А. А. Максимов выламывал топором доски пола.

— Подождите ломать! — предупредил я Максимова. — Вероятно, горит впереди, над выхлопной трубой, а сюда только выбивает дым.

Действительно, загорелась плита над выхлопной трубой левого борта с наветренной стороны.

— Но так ехать в дальний маршрут нельзя. Если вовремя не заметить огонь, при сильном ветре балок не затушить. Два тягача возвращаются в Мирный, — сказал я.

Остальной состав поезда остался на ночевку у мясного склада.