Алексей Трешников - У полюсов Земли

30 апреля мы прилетели в точку на 87°07′ северной широты и 147°55′ восточной долготы. Пока океанографы готовили гидрологическую лунку, механики собрали палатку и лебедку. Затем приступили к измерению глубины. Барабан лебедки резко остановился, когда на счетчике было всего лишь 1005 метров. Я даже подумал, что лебедка неисправна. Поднял груз вверх на два десятка метров и отпустил. Снова барабан застопорился, и снова на счетчике было 1005 метров.

— Ура! Нам вдвойне повезло! — воскликнул я. — Во-первых, мы наткнулись на одну из вершин хребта, во-вторых — закончим станцию к празднику.

На главной базе океанографические наблюдения выполняли Гаккель, Буйницкий, Тимофеев и Пономаренко. Место для базы было выбрано на 87°55′ северной широты и 175° западной долготы с таким расчетом, чтобы, дрейфуя примерно к Северному полюсу, льдина прошла над подводным хребтом.

В отличие от прошлого года на этот раз нашим коллегам не повезло — льдина двигалась примерно параллельно хребту, и глубины, превышающие три тысячи метров, пришлись на район котловины, расположенной к востоку от хребта. Героями дня в первомайский праздник были Балакшин и я, так как нам удалось установить рекорд минимальной глубины хребта всего лишь в 280 километрах от Северного полюса.

Работы экспедиции «Север-4» продолжались до середины мая. Были измерены как восточный, так и западный склоны хребта, и это позволило более точно выяснить его местоположение. В тот же год стала окончательно ясной ошибочность глубины в 5440 метров, измеренной в 1927 году Уилкинсом с помощью эхолота. Отряд под руководством океанографа П. А. Гордиенко измерил глубину в 11 километрах к северу от точки Уилкинса, и она оказалась всего лишь 2048 метров. Наш отряд выполнил океанографическую станцию в 28 километрах к северо-востоку от этой точки, — глубина здесь еще меньше — 1928 метров. Таким образом, было точно установлено, что этот район является не самой глубокой частью Арктического бассейна, как считалось ранее, а лишь материковым склоном.

К северу от Чукотского моря наши промеры помогли обнаружить материковую отмель в виде огромного подводного полуострова.

Океанографические наблюдения 1949 года окончательно подтвердили влияние хребта на распределение придонных вод Арктического бассейна.

Подводный хребет, поднимающийся на 2500–3000 метров над ложем океана и простирающийся от Новосибирских островов к Северному полюсу и далее к Земле Элсмира, был назван именем М. В. Ломоносова.

В последующие годы высокоширотные экспедиции уточнили очертания хребта и обнаружили другие поднятия дна Арктического бассейна.

Открытие подводного хребта имени М. В. Ломоносова явилось крупнейшим географическим событием середины XX столетия. Открытие это принадлежит коллективу советских полярных исследователей — ученым и летчикам.

Весной 1950 года для продолжения промера глубин, изучения водных масс и геомагнитной съемки в Цетральную Арктику вылетела очередная высокоширотная экспедиция «Север-5». На этот раз в плане наряду с работой так называемых подвижных отрядов предусматривалась организация двух дрейфующих станций. Одну станцию планировалось создать к северу от острова Врангеля, а вторую — ближе к полюсу, на меридианах Новосибирских островов.

Начальниками этих станций были назначены М. М. Сомов и я.

Но так сложилась судьба, что станцию Сомова в тот год организовали, а создание второй станции отменил начальник Главсевморпути А. А. Кузнецов.

Помню, солнечными морозными апрельскими днями мы находились на острове Котельном и сортировали грузы будущей дрейфующей станции.

В Центральной Арктике под руководством наших друзей — океанографов А. Г. Дралкина, К. А. Сычева, А. Л. Соколова работали три подвижные научные группы. А мы готовились на берегу к длительному дрейфу. Наконец нам сообщили, что льдина для станции выбрана и на нее вылетели радисты. Но из Центральной Арктики поступили тревожные вести — в районе предполагаемой станции происходит сильная подвижка льдов, льдину раскололо. Я много часов сидел на радиостанции и следил за развитием событий. В конечном счете руководство экспедиции приняло решение базу на льдине ликвидировать и нашу станцию в этом году не создавать. Нам предписывалось возвращаться домой.

С тяжелым чувством я пошел передать эту весть моим товарищам. Перед тем как покинуть берег, мы истопили жаркую баню. Часть людей уже вымылась, а часть мылась, но все, как один, наголо постриглись в ожидании долгого дрейфа. Посмотрел я на голые головы моих предполагавшихся соратников и попросил доморощенного парикмахера снять и мои волосы. Только когда меня остригли, я прочел телеграмму с печальным известием.

Мои товарищи разъехались к прежним местам работы: в Москву, в Ленинград, некоторые вернулись в Арктику — на полярные станции. Но многие из них просили меня на прощание иметь их в виду при комплектовании в будущем новой дрейфующей станции. И этого времени мы дождались… Через четыре года.

А коллективу станции Сомова повезло. 1 апреля 1950 года в Западном полушарии к северу от Берингова пролива на дрейфующую льдину, координаты которой были тогда 76°00′ северной широты и 166°30′ западной долготы, полярные летчики доставили первую группу участников дрейфа. В этот же день позывные новой радиостанции появились в эфире, и была передана первая метеорологическая сводка. Она-то обычно и свидетельствовала о «дне рождения» станции. На дрейфующей льдине осталось 16 человек: океанографы М. М. Сомов, М. М. Никитин, 3. М. Гудкович и А. И. Дмитриев; ледоисследователи Г. Н. Яковлев и И. Г. Петров; аэрометеорологи К. И. Чуканин, В. Г. Канаки, В. Е. Благодаров и П. Ф. Зайчиков; геофизики М. Я. Рубинчик и М. М. Погребников; радисты К. М. Курко и Г. Е. Щетинин; механик М. С. Комаров, кинооператор Е. П. Яцун. Все это бывалые полярники. Многие неоднократно зимовали на полярных станциях, плавали на экспедиционных судах и участвовали в воздушных экспедициях.

Станция, созданная в 1950 году, получила название «Северный полюс-2», или сокращенно «СП-2».

В первых числах мая с льдины улетел последний самолет. Только радио связывало людей с внешним миром.

Сотрудники станции вели наблюдения за погодой, регулярно передавая сводки по радио полярным бюро погоды и дальше, в органы службы погоды Советского Союза. Запускали радиозонды с целью изучения нижних слоев атмосферы. Измеряли скорость и направление течений на разных глубинах, определяли во всей толще воды температуру и соленость. Изучали жизнь подводного мира, физические свойства льдов разного возраста. С помощью точных магнитных приборов регистрировали поведение магнитного поля, его колебания. Работа станции планировалась на полгода — до осени. Но, учитывая возможность более длительных наблюдений, было решено продолжить их еще на полгода. Из Арктического института запросили, кто желает остаться в дрейфе до весны. Остаться захотели все.