Павел Пашков - Заметки Русской Тайги

Не все, что я вам расскажу, будет обычным. Рождественская (новогодняя, святочная) елка — это традиция Европейская. Ее соотносят со средневековой традицией германской. В России же она только с века 19 прижилась! Прижилась, конечно, не на пустом месте. Вообще символ Мирового Древа — общий для всех древних культур. Это Древо опирается корнями о Нижний мир, ствол его в нашем мире, мире людей, а ветви уходят в Высший мир, связывая нас с Богами. Зимние празднества связаны с зимним солнцестоянием. Все просто: самая длинная ночь и самый короткий день. Дальше день будет увеличиваться, все идет к теплу и лету, год новый народился.

Наши далекие предки, если что, жили в лесу. Им дерево рубить, да в дом тащить без надобности было. И все праздники и справляли прямо в лесу. Часто было какое-то одно, могучее да древнее Древо — покровитель Рода в окрестностях поселения. Там и весну встречали, и осень славили. Там и старый год провожали с надеждами на год будущий. У славян такими почитаемыми деревьями были дубы. Березы и вербы почитались как обрядовые, но несколько иначе. По моим данным, у первопоселенцев Сибири главным деревом, сменившим дуб, стал кедр. Сосна кедровая, сибирская. Не уверен точно, но похоже, что на севере европейской Руси почитали сосны. Традиция Мирового Древа общая, но, в зависимости от условий, разные народы почитали разные деревья. В Сванетии на Новый год в доме обычно устанавливалась берёзка. В древней Греции почитали кипарис. В христианстве, к нам пришедшем, использовалась… пальма! Верба да ель в обрядовых целях — это уже наслоение традиций местных!

А вот теперь о традиции славянской прощания с годом и встречи года нового. Тут будет то, о чем вы, возможно, и не знали. Ель у славян — дерево, связанное с похоронно-поминальными ритуалами! Это «дерево мертвых». Отголоски тех обрядов сохранились в разбрасывании еловых веток по пути следования поминального кортежа и в венках из еловой лапки на могилы. Приведу еще поговорку имеющуюся: «В сосновом лесу молиться, а в лесу еловом удавиться.» Извиняюсь за несколько мрачные ассоциации в предновогоднем материале, но это так. И еловые ветки действительно приносили в дом перед новым годом: они провожали ушедший, «умерший», год! А потом, в ночь солнцестояния, шли к Родовому древу, разбрасывая еловые лапки по дороге. Разжигали возле Древа — покровителя костер и праздновали, встречали год новый. Загадывали желания, просили об удаче. И по одной обгоревшей палочке из этого костра забирали каждый в свой дом. Хранили до следующего года: это считалось приносящим удачу.

Еще раз повторю: ПРАЗДНИК ОБЯЗАТЕЛЬНО НУЖЕН. Как бы вы его не справляли, это день единения всей вашей семьи, рода. Обязательно нужно и вместе собраться, и год старый проводить. И большой смысл был в традиции наших далеких предков. Они «хоронили» старый год, вместе со всеми трудностями и проблемами, бывшими в нем. Все в прошлом, давайте жить будущим и радоваться! Наступает Год Новый.

Помните стихотворение Пушкина:

В чужбине свято наблюдаю,

Родной обычай старины;

На волю птичку выпускаю,

При светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью:

За что на Бога мне роптать,

Когда хоть одному творенью

Я мог свободу даровать!

Обычай, о котором в стихах говорит Пушкин, сохранился у народа до XXI века. Где то по селам и сейчас еще помнят! Был он связан с весенними праздниками. В одних местах России птиц выпускали на Пасху, в других местах — на праздник Благовещенья. У Даля поговорка приводится: «Благовещенье — птиц на волю отпущенье».

В книге «Быт русского народа» у этнографа Александра Власьевича Терещенко встретил я об обычае освобождения птиц из неволи следующее: «В Петербурге сохранился умилительный обычай, который, как говорят, существует также во многих местах России. В Страстную неделю и в неделю Светлого Воскресения разносят птичек в клетках: жаворонков, синиц, подорожников и продают их, с условием на выпуск. Благотворительная и вместе трогательная мысль — и тех, которые ловят для продажи на выпуск, и тех, которые покупают, чтобы освободить из неволи. …Я знаю много примеров, что русские девушки собирают складчину на то, чтобы откупить несколько клеток и выпустить птичек на волю. Какая должна быть радость для освободительниц!»

Трогательно, конечно… Но какая тупость, не находите?! Ловить птичек, ради того, чтобы потом их выпустить! Для птицеловов и торговцев все понятно. В духе вполне современного капиталистического общества: просто бизнес, ничего личного. Не важно, сколько птичек будет искалечено при отлове, сколько умрет в клетках, не дождавшись воли. Главное — заработок.

Но у простых людей, покупателей, обычай такой должен был существовать раньше, в традиции. Не могли его придумать торговцы ради заработка! Они его только использовали. И традиция эта не христианская, а более ранняя. Убедительно об этом говорит соотнесение освобождения птичек с разными датами (и разными христианскими праздниками) в разных местностях. Все древние обычаи известны не только одному народу, а многим или, во всяком случае, нескольким народам. В памяти одних обычаи сохранились лучше, у других — хуже. У одних народов сохранились древнейшие объяснения обычая, у других — более новые. Обычай освобождения птиц из клеток известен всем славянским народам — русским, украинцам, белорусам. Старое народное объяснение этого обычая гласит, что выпущенные на волю птицы ходатайствуют перед Богом за того человека, кто их выпустил.

В этом древний смысл обычая отпускать весной птиц на волю? Или, есть что-то еще?

Обратите внимание: древний русский обычай совершенно не связан с занятием охотой. Русские обычно выпускали в весенние праздники на волю лесных певчих птичек. В старой Москве, в Охотном ряду, на Птичьем рынке продавали лесных птичек в качестве певчих комнатных птиц. Обычай держать в доме, в клетках, лесных певчих птичек был издавна широко распространён у русских, как бытовая традиция, именно, это способствовало сохранению древнего обычая.

Украинский этнограф Пётр Васильевич Иванов писал в 1907 году о том, что украинцы, живущие в Купянске в Благовещенье «выпускают из клеток певчих пташек: чижей, снегирей, щеглов, синиц, на волю, чтобы они благословляли Бога и просили у него счастья тому, кто выпустил их из неволи». Опять встречаем: «певчих пташек».

Я в своих странствиях по Русской Тайге до сих пор, нет-нет, да встречаю осколки разных древних обычаев. И по дальним селам ребятишки до сих пор ловят птиц, держат их дома зиму, а весной отпускают. И объяснения имеются. В среде потомков русских старожилов Сибири, в первую очередь.