Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

К тому времени, когда все владения, купленные Пауэллами, были готовы для замеров, нам стал помогать Эладио Круз, трудолюбивый молодой человек из Сан-Луиса. Мы целыми днями работали на лесных вырубках, расчищая тропы, обследовали границы и отлавливали браконьеров. Нашей бригаде определенно требовалось какое-то укрытие в Бриллианте. Мы построили небольшой сарайчик, пустив на стройматериал несколько деревенских хижин, которые уже давно лишились своих хозяев. Получился довольно красивый домик. Но климат в Бриллианте всегда был холодным и влажным, потому дрова тут были сырыми и абсорбирующими влагу. От них было больше дыма, чем тепла. В Бриллианте случались и довольно печальные истории. У нас были такие полати, на которых могли спать четыре человека, хотя комфортнее там было бы троим. Как бы то ни было, мы все залезали на них и надеялись, что всем удалось поспать, что никто не будет ворочаться или страдать всю ночь от храпа.

Вот так мы и жили в течение большей части года, пока занимались замерами внешних границ. Джорджу очень не нравились такие условия, и он пытался убедить нас съехать. Ему не нравился густой дым и тлеющее пламя, постоянное ощущение влаги, толкотня на нарах, когда пытаешься спать. Нам это тоже не нравилось, но мы были более привычны к подобным условиям. Поскольку двухчасовой поход домой каждый день нас не очень-то устраивал, мы часто настаивали на том, что на ночь надо оставаться, независимо от того, удобно тут или неудобно.

Описательная часть работы была сделана Джорджем, мною и другими членами нашей команды. Мы тщательно занимались измерением территории. Делали это при помощи компаса, поставленного на шест, рулетки, и астролябии для точности. Измерения проводились с помощью 30-метровой рулетки. Мы очень редко могли провести прямую линию длиннее, чем 30 метров. Мы собрали вместе все измерения и множество иных данных, которые Джордж очень добросовестно и умело свел вместе. Тогда для составления официальной карты он привлек сертифицированного инженера, а теперь это все легко делают с помощью компьютера. Но мы и сегодня по-прежнему пользуемся этой же картой.

Дела пошли еще лучше, как только к делу присоединился Тропический научный центр. Усилия Джорджа и Харриетт не прошли даром. С самого начала деньги жертвовали биологи, студенты и многие другие, имеющие отношение к Организации тропических исследований и к Национальному Одюбоновскому обществу. Затем, как только был вовлечен Тропический научный центр, Джордж написал заявку на финансирование биологического заповедника туманного леса «Монтеверде». Эта заявка принесла нам деньги из Всемирного фонда дикой природы, которые пошли на приобретение еще трех важных участков. И еще остались некоторые средства на покрытие административных расходов на ближайшие три года. Администратором стал Тропический научный центр. Кроме перечисленных источников финансирования стоит упомянуть еще Клуб исследователей из Нью-Йорка и Герпетологическое общество Германии. Все это дало нам возможность продолжать приобретение земли, которая затем попадала под наше попечение и защиту. С октября 1974 года я был официально нанят Тропическим научным центром в качестве сотрудника, занятого неполный рабочий день.

Начинали мы в Бриллианте с небольших площадей, и все выглядело довольно скромно. Через какое-то время мы смогли приобрести владения семейства Фонсека, когда они выставили их на продажу. Их земли находились на восточной стороне континентального водораздела. В то время эта часть местности была известна как Чомого, местное название, в переводе означающее болото. На самом же деле, Чомого — это большой водосборный бассейн, откуда ручьи вливаются в реку Гуасимал. А она несет свои воды на запад к Тихому океану. Однако в той местности, где располагались земли семейства Фонсеки, ручьи бегут в реку Пеньяс-Бланкас, которая течет на восток к Атлантике. Это другой водораздел, с другой территорией. Мы сочли, что называть весь регион Чомого было бы не вполне логично. Мы решили, что земли семейства Фонсека заслуживают лучшего имени. Джордж в состоянии воодушевления предложил назвать этот район Эль-Валле, и мы согласились.

В первые годы у нас с Джорджем случались всякие приключения во время путешествий по новому заповеднику. В первый поход, помнится, мы пошли с компасом и с нашими верными мачете. Планировалась легенькая послеобеденная экскурсия протяженностью два километра — от Эль-Валле и далее к тропе на реке Пеньяс-Бланкас. А потом надо было еще проехать три километра по конской тропе. Все шло хорошо, пока нам не потребовалось скользить вниз по крутому спуску, который привел нас к началу водопада. Сначала мы решили привязать лозу к маленькому дереву, чтобы спуститься вниз, но потом решили съехать как на салазках по земле в том направлении, в котором мы хотели двигаться дальше. Джордж сказал, что веревка не нужна, поскольку вокруг нас много растительности. Сначала мне это показалось логичным, так как на вершине был кустарник, но ниже были только невысокие папоротники, и у меня появились сомнения, до какой степени их можно считать надежной при сползании растительностью.

После скольжения вниз надо было пару часов просто идти прямиком через лес, а затем вдоль небольшого ручья. Примерно тогда и зашло солнце, и мы вытащили фонарики, которые прихватили с собой шутки ради, а не потому, что могли предвидеть, что они понадобятся. К счастью, вскоре стало легче идти и пробираться через растительность, и через час мы добрались до тропы Пеньяс.

Следующая наша задача заключалась в том, чтобы пройти по крутой грязной тропе до континентального водораздела. Там нам улыбнулась удача. Когда мы добрались до скромной избушки Марко Варгаса, то сквозь щели в стене увидели свет свечи, а легкий дымок наводил на мысль о еде и о кофе. После миски горячего супа и часа, проведенного в гостях, тропа уже не представлялась такой крутой. В 8.30 вечера мы довольные отправились домой и ровно в 10 часов были там. Конечно, наши жены уже прикидывали, не пора ли организовывать поисковую экспедицию, но, надо сказать, что у моей жены за годы нашей совместной жизни этот вопрос возникал не один раз».

После двух лет в Монтеверде Бускирки вернулись в Соединенные Штаты, где Билл — теперь он орнитолог — преподает биологию в колледже Эрлем. Он с удовольствием вспоминает походы с Вольфом в начале 1970-х годов, когда он едва поспевал за этим человеком, который был старше его в два раза.

«Как-то раз мы решили отправиться из Монтеверде посмотреть так называемые средние высоты на стороне Карибского моря. Для этого надо было перевалить через гору и миновать Пеньяс-Бланкас. В те годы практически не было никаких тропинок, ведущих вверх сразу за первыми пастбищами у подножия Вентаны. Нас вел Вольф. Он прорубал дорогу своим мачете, а мы тащились за ним. Что было совершенно непостижимо, так это его способность рассказывать истории всю дорогу, без остановки. Размахивая мачете, Вольф указывал нам, где кто-то когда-то охотился на тапира или где произошло то или это. Мы все молча тащили наши рюкзаки и пробирались вперед, утопая в глубокой грязи. Вольф тоже шел не налегке, но он в отличие от нас болтал и рубил ветки направо и налево. Мы потом начали отставать. В конце концов, мы, уставшие, уселись на верхушке хребта, отделяющего два ручья, в то время как Вольф был уже на самом верху следующего хребта. И вот он прет в джунглях, позади него прорубленная просека, мачете так и летает туда-сюда, а Вольф тараторит как пулемет в совершенном одиночестве. В пределах слышимости нет ни души! Потрясающая энергия у человека, выглядящего столь естественно в этих условиях».