Павел Сафонов - Американский дневник

В 9 часов вечера мы выехали снова в город чтобы осмотреть последнюю достопримечательность — китайский городок и купить сувениры.

Проехав с полсотни кварталов, мы наконец в’ехали в китайский городок. Сначала мы проехали по нескольким улицам, городок был довольно велик и, надо сказать, опрятен — он ничем не отличался от остальной части города.

Везде на магазинах с разукрашенными витринами висели вывески в большинстве на китайском языке.

На тротуарах разгуливали целые толпы китайцев, в общем все вокруг было китайское, и у нас было полное впечатление, что мы находимся чуть ли не в самом Шанхае.

Мы припарковались и пошли бродить по магазинам. Магазины были набиты шелками, причудливых покроев японскими халатами и пижамами, снадобьями, пряностями, безделушками и всякой рухлядью. За прилавками стояли везде красивые китаянки.

Здесь было также много и японских магазинов, а рядом с ними висели плакаты, призывающие к бойкоту японских товаров. На улицах мы видели несколько маленьких митингов, на которых ораторы рассказывали об ужасах войны в Китае, иллюстрируя это фотографиями и призывали к бойкоту японских товаров. Кстати, это заметно чувствительный фактор в японской торговле — мы сравнивали цены одних и тех же товаров, но сделанных одни в Китае, другие — в Японии, и цены на японские товары были почти вдвое меньше.

Лавочники, дабы парализовать бойкот, резко снизили цены на японские товары, но, несмотря на это, в японских магазинах было почти пусто. Лавочники идут даже на обман — зайдя в один из магазинов, мы попросили дать нам китайские шелковые халаты, отобрав понравившиеся нам и намереваясь их купить, мы спросили еще раз, где изготовлены эти халаты. Продавщица неуверенно ответила нам, что в Китае, но внимательно осмотрев снова халаты, мы нашли клеймо «made in Japan». Мы немедленно отказались от халатов, но это нисколько не смутило продавца, ибо это было обычное явление.

Сегодня ночуем мы в новой гостинице, она значительно лучше вчерашней и за ту же цену. Ведя машину целый день, я очень устал, т.к. здесь жуткий трафик.

Итак, план нашего путешествия выполнен. Теперь мы следуем домой, остановившись здесь переночевать в кемпе.

Ровно в семь утра мы выехали из Сан-Франциско. Через 15 минут мы в’ехали на колоссальный мост, но, по ошибке заехав не с того под’езда, мы попали на первый его этаж. Отсюда обозреваемость была хуже, но все же мы его хорошо осмотрели. Кстати, надо заметить, что канаты, на которых висит мост, имеют толщину около метра. Когда в’ехали на мост, мы заметили километраж на счетчике и убедились, что длина моста таки 7 километров.

До Юсемита 220 миль, мы под’ехали к нему в час дня. Ехали довольно долго от главной магистрали, так как дороги здесь были весьма скверны, размыты. Машину до Юсемита все время вел Иванцов, а я, растянувшись, насколько позволяло заднее сиденье, вовсю задавал храпака, досыпая недоспанное за прошлую ночь.

Дальше машину повел я. Все время шли на под’ем — заметно похолодало. Тропические растения сменялись хвойными, и наконец показался снег. Чем понимались выше, тем снегу становилось больше и больше. Под’ехав к сторожевой будке и уплатив 2 доллара, мы в’ехали в сам национальный парк. Дорога была расчищена, но снега по бокам было так много, что машина в этой канаве вся скрывалась.

Дорога в Секвойя-парк

Мы держали путь к знаменитым, самым большим в мире деревьям, одно из которых в 5000 лет от роду имеет в диаметре 8 метров, и через образовавшееся в нем дупло свободно проходит любая легковая машина.

Наконец под’ехали к тупику, — дальше дорога не была расчищена, ибо здесь надо было приложить колоссальные усилия, чтобы расчистить ее, причем, может быть, напрасно.

Невдалеке мы увидели те самые деревья, которые были нашей целью поездки сюда. Захотелось это запечатлеть на пленку, и, оставив машину мы, вскарабкавшись на снег из нашей канавы, осторожно пошли к деревьям.

Калифорнийский национальный парк. На переднем плане секвойя высотой около 100 метров. Ей более 1000 лет.

Путь был нелегкий — снег был очень рыхлый, ноги проваливались, и то и дело можно было провалиться с головой. Мы пожалели, что не взяли в сторожевой будке лыж.

Наконец случилось то, чего опасались — я одним махом влетел сразу в снег по уши. Пришлось вернуться, так и не достигнувши цели.

Мы повернули обратно и поехали по узкой извилистой дороге. Она шла по самому краю глубочайшего ущелья — это была высота 7000 футов.

Здесь дорога местами была завалена снегом, но мы ехали без цепей, которые все же предусмотрительно захватили с собой.

Машину заносило, особенно на крутых поворотах. Два раза занесло настолько, что мы встали поперек дороги у самого обрыва. Прикладывали колоссальные усилия, чтобы сдерживать машину — руль в руках вертелся, как юла.

Пропутешествовав около 3-х часов, мы повернули обратно. Вечерело. Был сильный туман. Надо было скорее дотемна спускаться вниз. Вскоре мы выехали на хорошую дорогу. Уклон был плавный. Из-за экономии горючего я выключил мотор, и мы шли вхолостую со скоростью 50—55 миль. Нога почти все время была на тормозе. Так, не потратив не одной капли горючего, мы прошли около 30 миль. Было совсем темно, мы выехали на волнистую и скверную дорогу. Но удивительное дело — волны были как бы искусственные — с одинаковым интервалом в 30—35 метров.

Фары горели довольно тускло, освещая дорогу на совсем небольшое расстояние, да это было и бесполезно, так как из-за волн видимость не превышала 30 метров, что было весьма мало для нашей скорости. А шли мы с бешеной скоростью. Мы сильно устали и хотели есть, до ближайшего города, где решили остановиться — 100 миль. Дорога была все так же извилиста. Я с дрожью теперь вспоминаю про эти часы напряженной езды, недоумевая, как все это могло окончиться благополучно. Голова буквально трещала, стучало в висках — сказывалась потеря высоты.

Ветер свистал, машина, то взлетая то ныряя по волнам, делая крутые повороты, казалось, повинуется не разуму, а инстинкту, но трюки, проделываемые машиной, не смущали не только драйвера, но и седоков. Нас всех обуревал животный инстинкт, как у лошади, которая, несмотря на усталость, несется во всю прыть, чувствуя близость стойла.

В половине 9-го в’ехали в город.

Здесь решили заночевать. Сняли «Камп». Он представлял из себя отдельный флигель из 2-х комнат, с ванной, гаражом и прочими удобствами. «Камп» был очень уютен, и все это стоило 4—50, т.е. значительно дешевле и лучше, чем Сан-францисские номера в гостинице. Камп был за городом. Устроившись, мы махнули в город, где в испанском кафе за 75 центов получили прекрасный, за всю дорогу обед.