Дейв Метц - Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой

Я затаился в ожидании волков. Мне кажется, что вот-вот около палатки раздадутся их шаги, но они не приходят. Наверное, они убежали, как только поняли, что я человек. Ведь люди на Аляске любят охотиться на волков. Те это знают и по возможности сторонятся людей, но если им на пути попадаются собаки, оставленные без присмотра, они непременно убьют их, даже если это большие собаки, как мои. Если волки чувствуют, что поблизости есть собака, они обязательно подойдут к палатке. Стая волков непременно расправится с чужаком, будь то пес, койот или даже представитель их семейства из другого региона. Вот почему на Аляске вы не встретите койота или волка-одиночку.

Однажды мы с Джонни (тогда ему было шесть лет) столкнулись с волками по пути в Канаду. Это случилось в горах МакКензи, на южных склонах. Я как обычно установил палатку в тени деревьев и всю ночь слушал, как грустно и протяжно воют волки. Они не давали мне уснуть. Думаю, таким образом они сообщают друг другу, что поблизости есть добыча. Для них это особый сигнал.

Я затаился и через десять минут после того, как их вой прекратился, отчетливо услышал их шаги. Они передвигались осторожно, но при этом очень быстро, быстрее, нежели бегущая рысью собака. Я начал немного нервничать и распахнул палатку, чтобы Джонни посмотрел, что происходит вокруг. Это была его работа. Если он истошно лаял, это означало, что поблизости есть опасность. Но он пролаял только один раз. А затем, к моему огромному удивлению, Джонни сделал то, чего никогда раньше не делал. Он испугался и пулей вернулся в палатку, как будто почувствовал приближение какого-то грозного посетителя. Естественно, вслед за Джонни и я ужасно испугался. Мало, кто способен до такой степени напугать эрдельтерьера, потому я и ощутил приступ паники. Мое сердце бешено колотилось, а руки дрожали. На минуту я замер не в силах пошевелиться, а потом полуодетый выскочил из палатки и что есть мочи бросился через лес. Я бежал до своего грузовика около двенадцати ярдов. Джонни запрыгнул аккурат передо мной и расположился на переднем сидении. Мы провели в грузовике пятнадцать минут и покинули его только тогда, когда убедились, что волки ушли и нам ничего не угрожает. Их вой раздавался вдалеке, и я понял, что они удалились на безопасное расстояние. Тот страх, который испытал Джонни, столкнувшись с волками один на один, стал одной из причин, почему я решил взять с собой не одну, а двух собак. Вместе они справятся с любой опасностью. В критической ситуации они обязательно помогут друг другу. А если что-нибудь случится со мной, то, по крайней мере, они будут вдвоем.

Ночью температура опустилась ниже нулевой отметки, потому корка льда стала более прочной и идти по снегу поначалу было намного удобнее. Мы с легкостью покоряем несколько холмов. Однако днем потеплело, снег немного подтаял, и я снова начинаю проваливаться. Вскоре мы подходим к Кросс Крик. Он весь занят ивами, которые нам предстоит преодолеть. Снег глубокий и рыхлый. Мне приходится разгружать санки и на себе тащить снаряжение и еду. Река целиком покрыта снегом. В некоторых местах я утопаю по пояс. За сорок пять минут я проделываю полдюжины шагов и прохожу порядка пятидесяти футов. Затем я нагружаю сани, в течение двадцати минут иду на лыжах и наконец выхожу на ровный участок, на котором снега практически нет. Устанавливаю палатку на сухой траве, по сравнению со снегом кажущейся мне ужасно привлекательной. Собаки предоставлены сами себе, они с удовольствием резвятся, обнюхивают каждый кустик, который встречается на их пути. У меня прекрасный обзор, и ничто не мешает мне следить за ними, а спустя полчаса они возвращаются к палатке.

Сегодня трудный и какой-то долгий день. Я преодолеваю десятки участков, покрытых сухой травой. Снега там уже совсем нет. Перехожу через несколько речек и слышу, как подо льдом шумит вода. Однако трещин нет, и это самое главное. Вообще лед на реках остается довольно долго, даже после того, как на земле стает весь снег. Переходя через вторую реку, я набираю текущую из-подо льда воду, а собаки жадно ее лакают. С помощью кофейной чашки наполняю до краев бутылку и присаживаюсь отдохнуть на солнышке. На низменных участках снега практически нет. Ведь они полностью освещены солнцем, и деревьев здесь намного меньше. А вот на вершинах гор и на равнинах, в тени густых лесов снег лежит дольше — и именно по такой местности мы идем. Драгоценную бутылку с водой я оставил на льду. Вспоминаю о ней лишь час спустя, но необходимости возвращаться не чувствую. Я прохожу всего две мили в день, стараясь выбирать наиболее заснеженные участки. Там же, где снега нет, приходится в буквальном смысле слова идти на лыжах. Сани я тащу ценой огромных усилий.

Я устанавливаю палатку и даю собакам возможность немного побегать на воле. Нас окружают горы и холмы, а кое-где возвышаются немногочисленные ели и сосны. Река Амблер находится довольно далеко от нас, ловушек для росомах здесь нет, поэтому собакам ничто не угрожает. Но они отсутствуют уже более часа, солнышко садится, и я начинаю беспокоиться. Опускающаяся на землю темнота приводит меня в трепет. В это время я предпочитаю находиться в палатке и морально готовиться к чувству страха, которое неизбежно посещает меня по вечерам. Это чувство оправдано, ведь ночью становится холоднее, видимость ухудшается, поэтому очень легко заблудиться, и, кроме того, волки становятся более активными.

Где-то около десяти на западе, на расстоянии полумили, я слышу, как воет Джимми. По его голосу совершенно ясно, что он потерялся и не знает, как добраться до палатки. Его протяжный вой постепенно сходит на нет. Нельзя сказать, что он пронзительный, резкий или имеет определенный тембр. Но в нем ясно чувствуется одиночество, страх быть всеми покинутым. На протяжении нескольких миль местность абсолютно одинаковая, поэтому неудивительно, что Джимми заблудился. Я стараюсь действовать очень быстро: надеваю теплую одежду и беру ружье — на случай если столкнусь с волками — и бегу изо всех сил. Проходит пятнадцать минут, через каждые двадцать ярдов по пояс утопаю в снегу, но тем не менее я стараюсь не сбавлять скорость и останавливаюсь только, чтобы по его голосу точнее определить, где он находится. Кроме того, я и сам не хочу заблудиться. Ночь на холоде я не вынесу. Снова слышу вой Джимми, причем совсем близко. И тут я вижу его: он стоит в снегу, слабый и растерянный. Я немедленно бросаюсь к нему, и он тут же оживляется. В первый момент я решил, что он ранен, но, слава Богу, он всего-навсего сильно устал — все-таки он потратил много сил, пытаясь найти палатку. Разумеется, потеряться во второй раз Джимми не хочет, поэтому старается идти как можно ближе ко мне. По пути мы встречаем Уилла. Он ведет себя так, словно мы играем в веселую игру, подбегает к Джимми и радостно его обнюхивает. Пару раз он вертит головой, словно призывая Джимми поиграть с ним, но тот слишком устал.