Роман Устинов - Индия наизнанку

Меня как почетного гостя деревни обмазали тикой и вырядили в непальские цветочные бусы. Другим почетным гостем был какой-то немолодой американец со своей женой, спонсировавший обучение деревенских детей твердой валютой — долларами. Набарадж специально разыскивал таких иностранцев в Интернете и непальских городах, привозил их в деревню и показывал реальное положение дел.

Некоторые тронутые богачи принимали финансовое участие в обучении непальских детей — своего рода меценатство. На эти деньги покупались книги и форма (обязательная для ношения), ну а часть средств, вполне вероятно, оседала в карманах Набараджа.

Школьный стадион — небольшая пыльная площадка с двумя воротами — стала временным центром деревенских событий. Страсти разгорались нешуточные, так как играли совсем не дети, а взрослые, а на кону стояла целая коза. Набарадж вручил мне большую банку порошковой тики, чтобы я обмазывал ею победителей и призеров соревнований. Живую козу — на радость болельщикам — тоже обмазали тикой.

Победители соревнования подходили ко мне и радостно принимали от меня тику. А затем стали фотографироваться с козой — своим честно заработанным призом.

Соревнования закончились, люди разбредались по своим домам, а мы с Набараджем отправились отмечать Новый год. Отдав какие-то распоряжения жене, которая тоже подрабатывала в школе, Набарадж вновь усадил меня на свой мотоцикл, и мы покатили куда-то в лес. В лесу стоял самодельный сарайчик из булыжников, с земляным полом. Внутри него непальцы — только мужики — распивали рисовую водку из большой канистры и закусывали рисом и маленькими мясными огрызками, щедро смазанными специями. Никакого салюта, оливье и телевизора не было. Алкоголь непальцами пьется не так часто, можно даже сказать, редко, поэтому распитие его само по себе было уже праздником, безо всяких салютов. Не было и электричества, поэтому, как только стало смеркаться, мы вернулись в деревню и легли спать.

Наступал новый, 2069-й год по непальскому летоисчислению.

Следующий день тоже был, разумеется, нерабочим, и я отправился на изучение окрестностей. Поскольку вместе с Новым годом наступал сезон засухи, то народ прятался от солнца, как только мог. Женщины бродили под зонтами, пастухи вместе со своими буйволами залезали по пояс в пересыхавшие реки, дети из рек и ручьев не вылезали вовсе.

Вечером Набарадж познакомил меня с Сурендрой — исполнительным директором школы, нанятым им совсем недавно. Сурендра, двадцатилетний парнишка, приехавший из Катманду, весьма неплохо владевший английским языком и для солидности носивший шляпу и костюм, играл свою роль не очень качественно, но с полной самоотдачей. На момент моего приезда Сурендра находился в деревне от силы месяц, поэтому учителя — вполне уже взрослые непальцы — не сильно-то ему доверяли. Генерируя различные идеи по улучшению жизни учителей и учеников, пытаясь воплощать какие-то интересные, с его точки зрения, методики, он внедрял в школе новые расписания, законы и идеи. Довольных было немного: сказывался возраст и полное отсутствие опыта у Сурендры.

С собой из Катманду в долину Ламджунг Сурендра прихватил «жену» — подругу, на год младше его, и брата, которых тоже устроил работать учителями. Вся троица была достаточно дружелюбной, проводила со мной свободное время, обучая нехитрой технологии изготовления дал-бата и рассказывая о жизни в Катманду и в Непале в целом. Ребята напоминали мне комсомольцев, приехавших из столицы в годы советских пятилеток, осваивать целину, строить БАМ или обучать неграмотных крестьян. Для солидности старший из них, Сурендра, как я уже упоминал, носил однотонный костюмчик и шляпу, чтобы все понимали, кто тут столичный житель.

Весь вечер первого новогоднего дня Сурендра объяснял мне какую-то суперметодику для универсального запоминания всего на свете, рисовал что-то на доске и обещал, что это методика обязательно должна спасти мир.

Вписать же все его идеи в реалии непальской деревенской школы — было почти неосуществимой задачей: учителям постоянно задерживали зарплаты (на полгода и более), электричества в школе не было, а все классы представляли собой всего-навсего бамбуковые хижины с досками и табличками. Но улучшение этих показателей входило в задачу Набараджа, который пытался привлекать инвесторов, как мог. Ведь собственными силами деревенские жители справиться вряд ли могли: зарплата учителей (чуть больше средней по стране, но, как я уже говорил, постоянно задерживаемая) составляла на тот момент 70 долларов в месяц, а обучение (для детей) обходилось более, чем в двести долларов в год, а помимо этого нужно было еще покупать книжки и форму.

Другими стратегическими задачами Набараджа являлись закупка необходимых учебных материалов, вялотекущая стройка и распределение изредка появлявшихся денежных излишков между учителями — в счет долга по зарплате.

Школа, понятное дело, была негосударственная. До прихода к власти коммунистов, количество государственных и негосударственных школ в стране было примерно одинаковым.

Несмотря на то, что с коммунистической «революции» прошло уже несколько лет, изменения в образовательной сфере пока не начались. А если и начались, то до глухой деревни где-то в Ламджунгской долине всяко еще не добрались. Что должно статься со сферой образования в ближайшие годы при коммунистах, пока никто не знал. Но пока еще подразумевалось, что так называемое негосударственное образование даст хотя бы относительно неплохой английский язык, так как больше половины из этих частных школ считались английскими.

Набараджевское учебное заведение тоже имело «английский» уклон и называлось «Little Star English School», и неважно, что некоторые из учителей английского языка этого самого английского не знали.

Вообще, все непальские школы, наверное, по причине немногочисленности, имели не номера, как у нас в Союзе, а имена: «Little Star English School», «Bright Future English School» и так далее. Слово «English», несомненно, давало какие-то плюсы школе в глазах родителей будущих учеников.

Наконец, на следующий день, наступили учебные будни, а с ними — первая линейка и первые уроки.

Поначалу в мои обязанности входило преподавание английского языка, математики и географии в классах с первого по пятый, а в шестом — еще и физику.

Помимо этого каждый понедельник мы вместе с учителями проверяли чистоту воротников и подстриженность детских ногтей. Нарушителей, с грязными воротниками и длинными ногтями, преподаватели хоть и не сильно, но наказывали. В качестве наказаний использовались удары линейкой по заднице и приседания. Я линейкоприкладством не занимался, и дети меня любили — не только, конечно, за это.