Сергей Безбородов - На краю света

— Ну, вставать. Погода самая подходящая.

Аэрологи стали одеваться.

Натягивая на себя штаны и фуфайку, Леня не переставая говорил:

— Возьмешь оболочки двадцатого номера. У тебя есть размоченные? Надувать будешь из крайнего баллона. Пожалуйста, Веня, не пускай водород сразу. Пускай потихоньку. Ведь рвет же оболочки.

— Я и не пускаю, — вздохнув, отозвался Каплин.

— Как же не пускаешь? Вчера опять две оболочки лопнули. Оболочки надо, Веня, беречь. Здесь новых не достанешь. Ты аккумуляторы на зарядку поставил?

— Поставил, — проворчал Каплин.

— Ну, так ты иди в сарай, надувай шары, а я пойду в лабораторию снаряжать зонд. Ты нам поможешь выпустить зонд? — спросил меня Леня.

— Ладно, помогу, — сказал я. — У меня пока есть свободное время.

Мы вышли из дома. Было попрежнему безлюдно и тихо. Вся зимовка еще спала. Мы с Леней пошли на Камчатку, а Каплин медленно, со стонами поплелся в гору, к аэрологическому сараю. Отошел несколько шагов, остановился и принялся громко кричать и свистеть:

— Аю! Аю! Байкал! Аю! Жукэ! Ля-ля-ля!

Со всех сторон прямо из снега выскочили собаки и бросились к Каплину. Они окружили его, замахали пушистыми хвостами, двинулись вместе с ним в гору.

— Медведей боится, — сказал Леня Соболев. — Никогда один не ходит. Обязательно всю стаю соберет.

Мы вошли в тихий и спящий наш домик.

Вся Лёнина лаборатория была заставлена жестянками, бутылями с кислотой, аккумуляторами, большими картонными коробками с клеймом «Красный Треугольник». На подоконнике стоял ящик полевого телефона, соединявшего лабораторию с аэрологическим сараем.

Над столом висела продолговатая прозрачная целлулоидная коробка с жестяным пропеллером внизу. Коробка была разделена перегородочками на три части.

Внизу коробки виднелись какие-то рычажки, перышки, гребенки.

Я никогда еще не видал у Лени такого прибора.

— Что это за штука? — спросил я.

Леня бережно поправил пропеллер, разобрал какие-то проволочки, торчавшие из коробки, и гордо сказал:

— Это, брат ты мой, штучка с ручкой. Радиозонд.

«Живой» радиозонд я видел в первый раз. Он висел передо мной, поблескивая алюминиевыми и жестяными рычажками, колесиками, спиралями.

Я осмотрел радиозонд со всех сторон.

— Так вот, значит, он сегодня и полетит? — спросил я.

— Он и полетит, миляга. — Леня посмотрел на зонд с нежностью. — Полетит, красавчик.

Он осторожно выдвинул заслонку в правом отделении коробки и воткнул в какую-то катушку маленькую посеребренную лампочку.

— Вот мы ему язычок пристроили, — любовно сказал Леня. — Язычок, чтобы он с нами разговаривал. Молча-то скучно будет лететь, пусть поговорит с нами. А мы послушаем.

— А это что? — спросил я и почтительно показал пальцем на какую-то блестящую гребенку. — Это как называется?

Леня, продолжая снаряжать свой воздушный корабль, охотно рассказал мне о диковинных его приспособлениях.

В левой части коробки, оказывается, помещается маленькая метеорологическая станция. Она так искусно сделана из жести и алюминия, что свободно могла бы уместиться в пачке спичек. Весила она всего только около двухсот граммов. Эта станция следила за давлением воздуха, за температурой и влажностью.

В средней части целлулоидной коробки находилась собственная электростанция зонда. Она состояла из батареи маленьких целлулоидных аккумуляторов. Каждый аккумулятор был не больше коробочки для граммофонных иголок. В такой аккумулятор кислоту приходится заливать «глазной» пипеткой.

В правой части коробки устроена радиостанция. Пожалуй, это самое удивительное в зонде. Только полчаса назад я был на нашей радиостанции. Я видел там громоздкие передатчики, величиной с платяной шкаф, там ревел стопудовый мотор и суетились механик и радист.

А здесь я увидел такую же станцию, но она свободно уместилась бы у меня на ладони. И работала эта станция сама — без радиста и механика.

Когда радиозонд летит, метеорологическая его станция непрерывно наблюдает погоду, а электростанция вырабатывает ток, который заставляет зонд заговорить, заставляет посылать на землю радиосигналы о небесной погоде.

И весят все эти три станции самое большее 2 килограмма.

Вот какой это замечательный прибор! Изобрел его наш советский ученый П. А. Молчанов.

Первый радиозонд был выпущен в Слуцке 30 января 1930 года.

Леня осторожно перекладывал ватой аккумуляторы, как вдруг зазвонил телефон. Каплин сообщал из сарая, что все шестнадцать шаров благополучно надуты.

— Сейчас! Сейчас идем! — прокричал Леня в трубку.

Мы снова вышли из дому. Леня бережно нес целлулоидную коробку. Мы медленно поднялись на горку и подошли к аэрологическому сараю. Над крышей сарая покачивалась в воздухе целая гроздь огромных шаров. Луна освещала их, и резина сверкала, как жесть. Каплин, подняв воротник кожаного пальто, держал шары за веревку так, как держат продавцы свои разноцветные шарики. Шары шуршали, поскрипывали, терлись друг о друга. На снегу, около Каплина стояла желтая деревянная коробка полевого телефона, и Жукэ сосредоточенно и боязливо обнюхивал ее.

Аэрологи тщательно привязали радиозонд к шнуру, на котором качались шары. Воздушный корабль был готов к отплытию.

— Теперь, товарищи, так, — взволнованно сказал Соболев. — Слушайте внимательно. Я позвоню по телефону и скажу, когда надо соединить вот эти контакты, чтобы заработал передатчик, — и Леня показал на две медные проволочки, торчавшие сбоку коробочки. — Раньше моего звонка не соединяйте, чтобы зря не истощать аккумуляторы. Есть?

— Есть, — сказали мы.

Леня подал мне секундомер.

— Вот тебе секундомер. Когда у меня будет все готово, я опять позвоню и скажу: «пускай секундомер — раз, два, три»… При счете три — нажимай кнопку. Как секундомер пойдет, через 10 секунд выпускайте зонд. Понятно?

— Понятно. Иди.

Леня побежал было под горку, но остановился и снова закричал:

— Значит, через 10 секунд!

— Ладно, ладно, иди уж.

Я стал на колени у телефона. Кругом расселись собаки, с любопытством поглядывая на меня.

Меня вдруг охватило непонятное волнение. Я посмотрел на тускло поблескивающий целлулоид зонда, на беспокойно шуршащие в воздухе шары, на черное безмолвное небо, в котором наверное было очень холодно и страшно.

Вдруг неожиданно тоненько и звонко прозвенел телефонный звоночек. Байкал так испугался, что шарахнулся в сторону и яростно залаял.

— Соединяйте контакты. Только, пожалуйста, осторожно и повнимательней, — пропищал в трубке чей-то совсем не похожий на Лёнин голос.