Питер Мейл - Прованс от A до Z

Я в этой деревне бывал не раз. Приятная деревенька, игрушечная, миниатюрная, обитателей никак не более двух сотен человек. Но ни разу я не заметил там ничего, что бы напоминало о Ганнибале. Ни улицы Ганнибала, ни площади Ганнибала, ни его статуи, ни музея или какого-нибудь мемориала в честь столь знаменитого пришельца. Обо всем этом я и поведал Фаригулю, постаравшемуся получше скрыть глубочайшее презрение к моему невежеству. Он вздохнул и кротко спросил меня, видел ли я герб деревни. Синего слона на гербе. Как было известно даже мне, слоны в Провансе никогда не водились. Откуда еще мог угодить на герб Лиу слон, как не из армии Ганнибала?

Вы скажете, что доказательство месье Фаригуля притянуто за уши, и я с вами соглашусь. Но вам повезло, вы с Фаригулем не общались. Кроме того, никуда не денешься, слон действительно присутствует на гербе Лиу. Почему – никому не известно. Кроме, конечно, Фаригуля.

В Британии «h» произносится, в Штатах его глотают, что служит для британцев основанием для иронических замечаний относительно особенностей заокеанского произношения. Собственно, и британцы вспомнили об этой букве и озвучили ее лишь в XIX столетии. Может быть, чтобы отличиться от лондонских кокни, тоже не имевших привычки утруждать горло произнесением своих «эйч». Американцы же по-прежнему упорствуют в произнесении à la française – на французский манер.

Но как ни произноси, a herbes de Provence останутся бесподобными, знаменитыми, уникальными. Они вызывают в воображении солнечные склоны, простую вкусную еду на свежем ветерке. Они прекрасно переносят дальнюю дорогу, не портятся, их не обязательно употреблять – и не обязательно внутрь – в свежем виде. Месяцы и годы они сохраняют свои ароматы и свойства. Отсюда их популярность среди владельцев épiceries , бакалейных лавок, кулинарных заведений всякого рода, а также сувенирных лотков. Они встречались мне в аэропортах и на бензозаправках, в ангарах супермаркетов и в гастрономических бутиках maison FAUCHON, их продают в стеклянных пузырьках, в крошечных керамических горшочках, двухслойных бумажно-полиэтиленовых пакетиках, в полотняных мешочках. Иногда содержимое их превращается в пыль в результате воздействия времени и транспортировки, теряя всякое сходство с исходным продуктом. Следует признать, что весьма часто этого сходства не существовало вовсе, мешочки набивают совсем не тем, за что их содержимое выдают.

Большинство ароматических трав, продаваемых во Франции, – по оценкам, около 80 % – поступает из-за границы. Турецкий лавр, египетский майоран, марокканский и испанский тимьян, испанский розмарин чудесным образом превращаются при расфасовке и упаковке в herbes de Provence . Естественно, что травники Прованса приняли против этого меры. 28 ноября 2003 года родилась «красная метка», законодательная гарантия подлинности происхождения и качества, весьма схожая с системой appellation , давно используемой для вин. Кроме требования местного происхождения, утвержден состав смеси: 19 % тимьяна, 26 % розмарина, 3 % базилика, 26 % орегана и 26 % чабреца. Правда, не уточняется, какого из двух с лишним десятков типов последнего. Эта официально одобренная смесь местной расфасовки снабжается «красной меткой», и вы получаете гарантию подлинности продукта.

Но как всегда, когда в Провансе речь заходит о чем-то съестном, возникают разногласия. Попробуй заставь повара изменить свои многолетние привычки. Он использовал и не перестанет использовать свои рецепты – скажем, розмарин для баранины, можжевельник для дичи и говядины, шалфей для свинины и картофеля, фенхель для рыбы, тимьян для кролика и мяса гриль, эстрагон для цыплят и телятины, лавровый лист для рыбы и говядины, базилик для томатов и супа, чабрец для сыров. Одна из провансальских поваренных книг высокомерно замечает: «Смешивание трав категорически недопустимо».

Я лично так не считаю. Готовя на гриле, я всегда сдабриваю мясо, дичь, рыбу смесью трав и считаю, что это улучшает вкус еды. Мало этой ереси, я держу возле очага мешок с обрезками нашей живой изгороди из розмарина и горстями швыряю их на угли вне зависимости от того, что готовлю. Запах получается потрясающий и всегда вызывает в памяти посещение несколько лет назад какого-то деликатесного рая на окраинах Лонг-Айленда. Там продавались веточки розмарина, обернутые в целлофан, по одной в упаковке, величиной не больше моего мизинца, по полтора доллара за штучку. И вряд ли тот розмарин прибыл из Прованса.

Многие травы применяются лишь на кухне, но некоторые можно встретить и в медицинских кабинетах. Millepertuis , зверобой, на масле – классическое средство, облегчающее боль после ожогов. Ореган в чистом виде – мощное дезинфицирующее средство, говорят помогавшее уберечься от чумы. Вытяжка из розмарина хороша для кожи головы и против несварения желудка. Дикорастущий тимьян помогает бороться с изнуряющим кашлем и астмой. Базилик смягчает боли в желудке. Можжевельник облегчает страдания ревматиков. Чабрец парадоксальным образом совмещает несовместимое, повышает половую потенцию и лечит диарею. Кажется, нет хвори, против которой не нашлось бы целебной травки на полях и склонах Прованса, кроме разве что весьма популярной среди французов ипохондрии.

Если бы в Провансе учредили приз самой нахальной и вездесущей птице, его непременно получила бы черно-белая разбойница сорока. Даже во время охотничьего сезона, когда птицы более благоразумные удаляются в сторону Экса или Авиньона, сороки продолжают скакать повсюду. Могут устроить шумную разборку посреди шоссе, растаскивая по клочкам раздавленную полевую мышь; прыгают вокруг мусорных контейнеров, дожидаясь, пока из переполненных полиэтиленовых мешков вывалится какая-нибудь аппетитная гниль, прочесывают виноградники в надежде обнаружить зрелый трупик подходящего размера. Подозреваю, что именно такая неаппетитная диета спасает их от зарядов дроби из охотничьих двустволок. Ни в одном руководстве для поваров, ни в одной кулинарной книге не встречал я рецептов блюд из сороки. Возможно, потому, что первая же съеденная вами сорока станет вашим последним блюдом на земле. Или, по крайней мере, послужит причиной крупных желудочно-кишечных неприятностей.

Интересно, что к нашему дому сороки не приближаются. Мне сказали, что они опасаются нарушить совиную территорию, а наша территория, вне всякого сомнения, принадлежит семейству сов. В отличие от сороки, сову не видно, но слышно. Летним вечером, когда наконец стемнеет, из кроны платана во дворе доносится голос нашей совы: «Ух ты! Ух ты!..» Звук ясный, спокойный, какой-то утешительный. Однажды ночью, однако, он зазвучал явно возбужденно, панически, причем уже не из кроны, а перемещаясь по всей территории. Мы отнесли этот концерт на счет каких-то брачных церемоний, однако на следующее утро поняли причину, обнаружив в кухне гостя.