Питер Мейл - Прованс от A до Z

Их успех последних лет вызван одним из характерных и весьма недешевых человеческих свойств – нетерпением. Нетерпение и садоводство – плохие попутчики. Но что делать, если некий господин возжелал насадить сад, насладиться которым хочет при жизни? Ждать четверть века, пока саженцы станут деревьями? Да вы смеетесь! И он отправляется в питомник, где находит шестиметровые кипарисы, столетние оливковые деревья, олеандры высотой со взрослого человека, уже сформированные в сферы и пирамиды кусты самшита, лавандовые кочки, похожие на громадных ежей, заросли роз… Подпиши чек – и все это мгновенно окажется у тебя под окнами. Как сказал мне один владелец питомника, провожая взглядом грузовик, из кузова которого торчал целый мини-лес: «Далеко мы ушли от капусты».

Изначально – скромные горшки. В них провансальцы хранили семена и масло, держали воду, в них готовили еду, из них же и ели, а если горшок по неосторожности разбивали, не составляло особого труда его заменить. В глине и в умелых руках горшечников недостатка не наблюдалось.

Прогресс отодвинул керамику в сторонку, рынок предложил взамен стекло, нержавеющую сталь, алюминий, пластик. Но, как сплошь и рядом случается, капризы моды придали бытовым предметам старины статус произведений искусства, скромный горшок стал коллекционным раритетом.

Как правило, в витрине антиквара, правда, стоит не просто круглый горшок. Обычно 75 сантиметров высотой, верхний край его плавно отгибается наружу, образует «губу». Глазурь покрывает внутреннюю поверхность, часто выплескивается на наружную, образуя живописный нерегулярный фриз вокруг горловины, выделяющийся на фоне остальной, неглазурованной поверхности. Неброско, но эффектно. Вам этот горшок по душе, вы выкладываете каких-то несколько сотен евро и получаете его в полную собственность. Таких денег автор горшка, скорее всего, за всю свою жизнь не накопил.

Jarres нынче в большой моде. Без них и газон не газон, и терраса не терраса. А как можно плавать в бассейне, если он не обставлен по периметру горшками, из которых иной раз торчит чахлая геранька? Есть у них печальная слабинка, зачастую оставляемая владельцами без внимания: они плохо переносят суровую провансальскую зиму, крошатся, трескаются. Но кто-то где-то в далеких Японии или Китае наверняка уже разрабатывает вечный горшок из волоконного стекла.

Каждый раз, когда я вижу этот небольшой, прекрасно сохранившийся мост, я делаю над собой усилие, чтобы поверить, что ему две тысячи триста лет. Еще труднее мне представить, что какая-либо постройка XX века простоит так долго, да еще сможет выполнять возложенную на нее создателями задачу.

Да, умели римляне сочетать в своих сооружениях функциональность, элегантность и прочность. Конечно, не все их строительные шедевры дошли до наших дней, но виной тому века разрушений, разграбление потомками. Стащить камень древней постройки, чтобы соорудить себе коровник, – традиционная форма местной экономии на стройматериалах. Но, несмотря на невзгоды, сохранилось достаточно акведуков, амфитеатров, арок и мостов, чтобы продемонстрировать, что римляне были способны не только маршировать да покорять племена варваров.

Le Pont Julien находится рядом с шоссе N100 между Аптом и Кавайоном. Построен он, чтобы дать путешествующим по Домициановой дороге возможность пересечь, не замочив ног, речку Калавон. Домицианова дорога – связующее звено между Италией и Испанией. Мост невелик – длина его менее 50 метров, – но на диво пропорционален. Три пролета, две опоры. С типичным римским вниманием к мелочам опоры снабжены ледорезными выступами, чтобы облегчить прохождение воды в половодье, хотя не припомню, чтобы Калавон когда-нибудь разливался. В общем, мост обладает солидным запасом прочности и заслуживает более солидной реки, чем Калавон, в наши дни представляющий собой довольно-таки жалкий ручеек.

В общем, Le Pont Julien незыблемо стоит на своем месте и по-прежнему успешно пропускает транспортные средства, для которых древние римляне явно его не рассчитывали: «рено», «ситроены», «пежо», тракторы с прицепами, иной раз и заблудившийся тяжелый грузовик – все они минуют мост, и водители их часто не подозревают, что спасает их от необходимости преодолевать ручей вброд столь древняя постройка.

ПРИМЕЧАНИЕ. Недавно администрация по охране памятников, вспомнив, что и Древний Рим не вечен, запретила движение по мосту транспортных средств, предоставив его в полное распоряжение пешеходов. Теперь по нему можно пересечь Калавон без риска попасть под колеса.

С тем, что хурма пришла к нам из Китая, никто не спорит. А вот путь, которым она прибыла в Европу, остается предметом горячих споров любителей этого сочного фрукта. Некоторые считают, что ее привез с Дальнего Востока в Калифорнию коммодор Перри, и произошло это в 1856 году. Другие считают это полной чушью и отмечают, что именно этот фрукт обнаружили в Виргинии еще в XVII веке, и путешественник Уильям Стрэчи описал его как «нечто ароматное, сладкое, роскошное». Вскоре после этого kaki (каки) появилась в Европе, возможно, ее привез ботаник сэр Джозеф Банкс, спутник капитана Кука. Так или иначе, но хурма пришла в Прованс и прочно здесь обосновалась.

Фрукт этот отличается многоликостью. Встречается kaki круглая, коническая, расплющенная, бывает гладкокожая, а есть и бугристая. Цвет разных сортов тоже неодинаков, от красного до желто-оранжевого, а по форме плоды напоминают гипертрофированные томаты. Содержание сахара разное, но все их можно считать безоговорочно сладкими. Плоды богаты витамином С и прекрасны на вкус в свежем виде, без всякой обработки.

Но самое замечательное ее свойство – это вид дерева зимой. В то время как весь окружающий ландшафт сер и невзрачен, хурма стоит, как будто подсвеченная прожекторами. Листья с нее опали, но плоды держатся на ветках, яркие, оживляющие пейзаж. Если выпадает снег, их краснота на белом фоне поражает. В зимние сумерки кажется, что внутри каждого плода светится лампочка. Мы не торопимся снимать их с веток, оставляем до новогодних дождей.

Кому не известен напиток vin blanc cassis , приготовленный из смеси стакана белого вина с ложкой crème de cassis , наливки из черной смородины! Однако этот напиток обычно называют просто кир, в честь каноника Кира, мэра Дижона, которому приписывают изобретение напитка.

Однажды я заблудился в дикой северной глуши за Мон-Ванту, в забытых богом краях – так считают живущие южнее. Доехав до какой-то деревеньки, решил определиться. Зима, холод, все попрятались, жители, казалось, заснули до весны. Ставни закрыты, на улицах даже котов не видать. Живыми огоньками подмигивает лишь гирлянда над входом в местное кафе.