Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

— Вспомнил? — прозвучало из-за спины.

Мария стояла всё это время неподалёку, но стараясь не попадать мне на глаза. Ждала, пока я сам начну искать её. Стало немного стыдно.

— Я и не забывал, — ответил я. Просто разговорился с Тархом. Всё боялся, что он заговорит про мой ритуал, а мне кажется я не готов. Не в смысле сейчас, а в смысле совсем не готов к перерождению. Не хочу. Чувствую себя обязанным своим детям. Им нужна моя помощь.

Впервые я заговорил с Марией о своей семье. Знал, что ей это неприятно, поэтому после памятного разговора с коньяком в Новороссийске, мы больше не касались этой темы.

— Хочешь вернуться к детям и жене?

Вопрос был в лоб и требовал ответа по существу. Я устал играть в Дон Жуана и также в лоб ответил, глядя прямо в глаза любовнице:

— Да.

Я впервые назвал её этим малоприличным термином в своих мыслях. Но, вероятно, впервые реально оценивал ситуацию.

— Это правильно. Им ты нужнее, чем кому бы то ни было.

Мария повернулась и пошла в сторону Храма. Не уверен, что более обнаружу её в нашей комнате. Но бежать и останавливать не хотелось. Я действительно любил только свою семью. И чем более я узнавал Мироздание, тем сильнее становилась моя тяга к детям и жене.

Я не стал торопиться с возвращением в комнату. Если Мария решила уйти, то надо дать ей время спокойно собраться и избежать возможных разборов полёта. А если нет, то пусть заснёт. Видеть возможные слёзы мне не хотелось. Терпеть не могу слёзы женщин и становлюсь готовым на всё, чтобы их осушить. А это в данный момент только навредило бы.

Из двух возможных вариантов Мария выбрала второй. Когда я вернулся в комнату, она спала, отвернувшись к стенке, что бывало крайне редко. Обычно я засыпал раньше. Она по природе своей была ещё большая сова, чем я. Я тоже далеко не жаворонок, но такой совы как Мария надо поискать. И вряд ли найдёшь.

Наутро мы не разговаривали. У Марии было занятие с Вельмирой, на которое нельзя опаздывать. Вельмира, наверное, единственная преподавательница в Храме, требующая жёсткой дисциплины на своих лекциях. А в обед мы с другими участниками заполярной экспедиции, уже катились вдоль Русского моря по трассе М-4. Правда, на этот раз, кататься долго не пришлось. Велимудр, снова ставший главным проводником в нашей исследовательской дружине, сказал, что оборудованные для поездки машины встретят нас в Архангельске, куда мы полетим на самолёте из Краснодара с пересадкой в Москве.

В поездку я попросил взять из нашего музея артефактов посох. Почему-то мне показалось, что он необходим в пути. Остальные вещи собирались без меня, я полностью доверял тем, кто снаряжал и предыдущие экспедиции. Тем более, что на Канин нос Храм уже доставлял своих исследователей. И успешно вернул всех назад. В состав группы, кроме нас с Велимудром, вошло ещё три участника. Все они были и в первой экспедиции. Я ни с одним из них не был близко знаком. Что немудрено. В Храме было много учеников, более трёх сотен. А общаться получалось чаще всего только с теми, кто попадал на те же занятия, что и ты. Как в школе с одноклассниками. Звали моих новых друзей, а я не сомневался, что вернёмся обратно мы друзьями, Игорь, Златан и Ратибор. Все трое были высокого роста, гораздо выше меня. Видимо в первую экспедицию отбирали по физическим параметрам. Может быть, поэтому ничего и не нашли? Ребята были улыбчивые, много болтали, пока мы в Краснодаре ожидали подачи трапа.

В самолёте мы не очень-то и успели познакомиться поближе, так как через два часа уже приземлялись в Москве. Время пролетело незаметно, тем более, что Ратибор предложил поиграть в морской бой. Велимудр отказался, сославшись на усталость, а мы разделились по парам и успели сыграть всего по три партии. Зато в ожидании рейса из Москвы до Архангельска, мы успели узнать друг о друге всё, что хотели. Златан оказался с сербскими корнями и любил, как и я, ковыряться в земле в поисках ответов на вопросы. Игорь был актёром и занимался духовными практиками. С Ратибором нас объединяла любовь к боксу и футболу. Вот только в нём был один существенный недостаток — он болел за «Спартак». Хотя сам родился и вырос в Воронеже. Я никогда не понимал фанатов московских клубов из других городов России. Ну, в конце концов, какая тебе в Воронеже разница, какой из московских клубов победит? Болей за свой «Факел» и тогда всё понятно. Большинство футболистов «Спартака» в Воронеже никогда не были и никогда не будут, даже проездом. Что тебе до них? Но, нет. Ратибор до хрипоты готов был спорить, что фанатские группировки провинциальных городов дело правильное. Мне, как коренному москвичу, это было не понятно. Ну, стал бы я болеть, скажем, за Ереванский «Арарат» или Ташкентский «Пахтакор»? Конечно, нет. Так зачем на периферии болеют за столичные клубы? Что им до наших московских разборок? Так или иначе, три часа ожидания в спорах пролетели гораздо веселее, чем, если бы мы читали объявления на электронном табло аэровокзала. И вот мы уже летим в Архангельск. Снова два часа полёта, снова два часа ожидания багажа и, наконец-то, мягкая кровать в гостинице Архангельска, куда нас привезли волонтёры, среди которых я с удовольствием узнал Вадима, возившего нас по Грузии. Гостиницей, если честно, назвать это было сложно и неправильно. Обычный двухэтажный деревянный домик, с вывеской «Как дома», но вполне приятными номерами, не тянущими и на одну звезду, окутал нас советской стариной и приятным влажным воздухом. Воздухом, доносившим до наших носов запахи реки Северная Двина, огибающей полуостров, на котором находился наш гостевой дом, или маленькой реки Кузнечихи, что была чуть ближе к нам. Ужин подали вполне съедобный и, довольные окончанием мытарств по аэровокзалам, мы заснули в сырых постелях под писк первых апрельских комаров. Видимо в этих краях весна ранняя, что комары появляются уже в апреле месяце. А может быть виной тому большое количество снега, выпавшего этой зимой по всей России. Но, так или иначе, комары, пусть их и не много, уже мешали спать.

Утром, позавтракав, мы пустились в путь. Самое сложное было проехать там, где кончались дороги и начинались сплошные болота и даже озёра. Температуры уже стояли опасные — около ноля. И возможно было не успеть вернуться обратно до того, как болота скинут ледяной покров, позволяющий по ним проехать. Несмотря на небольшие расстояния, дороги были не скоростные и не самые прямые. Мы целый световой день ехали до села Мезень на одноимённой реке. А это было меньше половины пути. С учётом того, что дороги становились всё хуже, гораздо меньше половины пути. Заночевав в Мезени, мы ещё день ехали до последнего населённого пункта в этих краях, имеющего хоть какое-то подобие дорог. Несь встретила нас лёгким снегопадом. На наше счастье, немного похолодало, что давало шанс вернуться тем же путём назад, а не просить вертолётной эвакуации с Носа Канина.