Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

Эмиль Золя (французский писатель, 1840–1902): «Эта проклятая раса, не имеющая более своей родины, своего правителя, живущая паразитом среди наций, притворяющаяся, что признаёт их законы, но послушная в действительности лишь своему богу Грабежа, Крови и Ненависти, выполняющая повсюду хищную миссию завоевания, которую возложил на неё этот бог, устраивающаяся в каждом народе, как паук посредине своих сетей, чтобы подстерегать свои жертвы, высасывать кровь из всех, жиреть за счёт чужых жизней».

А я, пока ты читаешь, пойду в библиотеку, готовится к своей лекции. Пожелай мне удачи.

— Желаю, — не отрываясь от моих записей, сказала Мария, махнув при этом рукой в знак прощания.

Самый лучший правитель следует натуре людей, не столь хороший — привлекает народ выгодой, идущий ещё ниже — наставляет народ поучениями, правитель ещё похуже — приводит народ к порядку силой, а самый худший — вступает с народом в соперничество из-за богатства.

/Сыма Цянь/

Лекция моя прошла «на ура». Хвала Богам, диких вопросов, на подобии тех, которыми пугала меня Мария, не было. Напротив, люди были заинтересованы предложенной темой и задавали вопросы только по делу, причём многие даже конспектировали. Не скрою, было приятно. А с учётом того, что в Храме я всё ещё считаюсь новичком, как и все в свой первый год нахождения здесь, приятно вдвойне. Даже гордость за себя имела место. Не гордыня. Это разные понятия. Гордиться своими достижениями — вещь правильная. А вот иметь гордыню необоснованную и мысленно возвышаться по этому поводу над остальными людьми — есть болезнь.

Мне очень помогал опыт выступлений перед толпой, полученный ещё в молодые годы, когда я был «лицом» некоей финансовой компании, и должен был вещать вкладчикам на что идут их деньги, инвестированные в нашу фирму. И о том, каким образом получаются такие большие проценты, которые эта финансовая пирамида обещала вкладчикам. Хорошая школа для фантазии. Я почти всегда импровизировал и вполне успешно. Люди внимали и послушно несли деньги в кассу. От бабушек и дедушек мы деньги не принимали. Минимальный вклад у нас был такой, что им был не по силам. Брали у бандитов и новых русских, те сдавали миллионами, уверенные, что с ними никто шутить не будет. Наивные дети.

Да, я не всегда был хорошим.

Но всегда легко общался с людьми. С любыми и в любом количестве. Хоть с детьми, сидящими на горшках в детском садике, хоть с депутатами, стоя на трибуне. И далеко не всегда это доставляет удовольствие. Люди разные и разговор не всегда получался позитивным. Но я всегда старался хоть как-то прийти к общему знаменателю и внушить свою точку зрения собеседнику или толпе. Как ни странно, с толпой было проще. И чаще мне это удавалось, чем нет.

Мои исследовательские работы носили меня по всему белому свету и, иногда, способствовали встречам с высокопоставленными чиновниками, в том числе и с верховными правителями государств. Я не имею в виду шамана племени, живущего на берегах реки Усумасинта, неподалёку от раскопок Йашчилан, где я проводил однажды летние каникулы. Хотя он очень уважаемый в своём племени человек. Но у его племени и названия-то нет. Жителям деревень, находящихся в глубокой сельве на самой границе Мексики и Гватемалы, всё равно как называют их «чужие» люди. Сами они называют друг друга по именам, иногда добавляя поясняющее — чей сын. Собственно, как и у нас когда-то говорили о людях. Например: Яромир, сын Ратислава. А общего названия самого племени у них нет. Зачем оно им? Картографией они не занимаются, с цивилизацией почти не контачат, чужие языки не изучают. Хотя, во время посиделок у костра, как ни странно, с тем самым шаманом, мы друг друга отлично понимали. Не слова, а суть всего, что происходило во время нашего совместного камлания. Но, это совсем другая история, а сейчас я говорю о вполне современных государствах, на территориях которых мне приходилось искать следы наших древних Предков. А наследили они по всему миру.

Сложности с проведением археологических раскопок и даже с моими шаманскими камланиями, были, есть и будут всегда и везде. Людям не нравится, когда кто-то приезжает и копается в их земле. Это нормально. Но так как оберегают древности в Китае сейчас, в период экономического подъёма страны, это отдельная история. Много лет я переписывался с китайскими археологами и историками, чиновниками самых разных ведомств с одной целью — быть допущенным к исследованию большой белой пирамиды и её меньшей сестры, стоящей неподалёку. Пирамид в Китае — как фантиков у дурака. В одной только провинции Шеньси их больше четырёх сотен. Большая часть раскидана в радиусе 150 километров вокруг столицы этой провинции — города Сиань. Собственно, это обычные насыпные курганы, под которыми покоятся представители власти, времён династий Хань, Суй и Тан. Они имеют историческую ценность, прежде всего, для самих китайцев. Все эти курганы сделаны из обычного грунта и со стороны напоминают обычные холмы, поросшие бурной растительностью. Меня эти погребальные курганы никогда не интересовали, в России своих курганов полным-полно, все не перекопать. А вот большая белая пирамида, построенная из белого камня, совсем не похожа на погребальный курган. Ни размером, ни расположением, ни конфигурацией. Это часть того самого планетарного щита, о котором я узнал уже здесь, в Храме. Но и до того, как я попал в число учеников Храма, все подобные сооружения вызывали мой интерес. И я старался посетить и изучить их лично. Где-то всё было давным-давно разворовано, как в Египте. Где-то пирамиды уничтожались вовсе, как несколько штук у нас, в России. Где-то пирамиды сами прятались с глаз долой, чтобы не попасть под горячую руку властьимущих. Так пирамиды на Соловецких островах удачно появляется над поверхностью моря лишь на несколько часов в день и далеко не каждые сутки. Понятно, что это последствия планетарной катастрофы и раньше пирамида стояла так же возвышенно, как и остальные. Но лучше так, чем бы она была уничтожена вместе с её соседками.

Сложность в случае с Китаем состояла в том, что китайские власти не разрешали посещать эти две пирамиды не только туристам, но и учёным. Даже своим собственным. Строгий запрет, колючая проволока и автоматчики по периметру. Мышь не проползёт.

Я много лет пытался получить разрешение. Но все мои переписки с чиновниками ничего не дали — нет и всё. Такова политика партии. По строжайшему секрету, один из китайских археологов, с которым мы вместе копались под Эйлатом в поисках остатков копей царя Соломона, рассказал о причинах. Он сам пытался попасть туда. И ему, в конце концов, на самом высоком уровне, было сказано: