Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

Я же вспоминал совсем о другом случае. О гораздо более приятном общении с представителями иной расы. И даже о некоторой зависти по случаю отношения их верховной власти к своему народу и своим обязанностям.

Но, обо всём по порядку. Итак, от одного из крупных китайских чиновников от культуры, пришёл ответ на мою просьбу показать мне пирамиды. В своём письме, я описал часть проделанных работ в Мексике, Египте, России и Англии, рассказал о планетарном щите и о многофункциональности пирамид. И, главное, пообещал, что не возьму с собой никаких приборов и даже фотоаппарата. Только посох и, если разрешат, шаманский бубен.

Ответ содержал интересное предложение — приехать в Китай для знакомства и обсуждения данного вопроса не через интернет, а при личной встрече. Надо ли говорить, что уже через час я был готов выезжать. Правда, пришлось решить кое-какие вопросы с квартирой. Тогда я только что переехал в Новороссийск, и в купленной мной квартире шёл полным ходом ремонт. Но это теперь не сильно меня заботило. Я оставил прорабу деньги на материалы и поддержание штанов работников, ещё некоторую сумму оставил своему единственному на тот момент местному знакомому, которого попросил, если что, решать возникающие вопросы со строителями. И поехал в Москву к матушке, ждать приглашения в посольство. В Китай без визы не пускают, а уж к пирамидам и с визами и с чем угодно без специального разрешения даже близко не подойти.

Только в третье посещение посольства мне согласовали визу и дату посещения. Оказалось, что меня примут на самом высоком уровне, так как мои работы заинтересовали партийных лидеров, включая самого Си Цзиньпина. Не могу сказать, что меня этот факт обрадовал. Я представлял, что проторчу в кабинетах чиновников неизвестное количество времени и вряд ли добьюсь своего — разрешения на посещение пирамид. Меня настораживало то обстоятельство, что лидер КНР не тратил своего времени на ерунду, коей могло показаться исследование пирамид для вождя нации. Тем более, как настоящий лидер своего народа и патриот, Си Цзиньпин старался доверять такие исследования своим собственным учёным, а не гастролёрам вроде меня. Но ухватиться с даже самую малейшую возможность стоило, тем более, что билеты в один конец меня уже ждали в посольстве. С третьего раза, на ул. Дружбы, 6 меня встретили и проводили прямиком к Ли Хуэю — послу Китая в России. Тот был немногословен, но очень внимателен ко мне. Выделил мне переводчика, для того, чтобы оформить все разрешительные документы, попросил обязательно показать ему мой «волшебный» посох, о котором я упоминал в своём письме китайским учёным и даже задал вопрос о бубне. После чего аудиенция была закончена и мы с переводчиком отправились по кабинетам посольства в поисках нужных людей. Визу поставили быстро. На удивление, сразу на полгода. Причём, уровень визы был таков, что я мог работать в Китае и официально получать гонорары. Отдельное разрешение полагалось на ввозимые инструменты и приборы, но я сказал, что обойдусь посохом и бубном, как и обещал в письме. В общем, через пару часов я уже направлялся домой к матушке, с билетами на самолёт, визой в паспорте и надеждой на лучшее.

Но реальность превзошла все мои ожидания. Вместо того, чтобы сидеть в гостинице или приёмной какого-нибудь чиновника, чего я ожидал, я сразу же попал в святую святых всех китайских историков — Национальный музей Китая. Но, самое удивительное, произошло внутри музея. В тот день он был закрыт для посещения туристов, а по периметру выставлена охрана. Не ОМОН, как у нас везде, куда приезжает высокопоставленный эффективнй менеджер, а вполне соответствующие музейным экспонатам ребята из национальной гвардии Китая. Они не столько охраняли, сколько придавали дополнительный колорит и без того монументальному зданию музея. Увидев всё это, я бы уже не удивился бы и часам на фасаде музея, отсчитывающим время до моего появления. Но, конечно же, часов не было. Всё-таки я не историческое событие, а простой русский шаман.

У входа меня встречали неизвестные мне китайские лица. Сопровождающая меня девушка-переводчик неторопливо рассказывала мне про каждого из них, пока мы обменивались рукопожатиями и уважительными поклонами. Знакомство заняло немало времени, но я был польщён, узнав, что среди прочих встречающих меня людей, есть и директор Национального музея Китая Ван Чуньфа, и министр культуры и туризма Цай У, и ещё несколько министров. Министр образования Юань Гуйжень, министр безопасности Чэнь Вэньцин и военный министр Вэй Фэнхэ. Присутствие двух последних насторожило. Но, в конце концов, если бы китайцы видели во мне угрозу своей безопасности, то вряд ли впустили бы в страну и тем более, не стали бы с таким почётом принимать. Однако, приветствие и знакомства закончились, а мы так и стояли у входа в музей. Внутрь пока не звали. На мой вопросительный взгляд, переводчица со звучным именем Вэй Ян, специально нанятая организаторами всего мероприятия для моего сопровождения, ответила, что мы ждём очень важного товарища. Вей Ян попросила называть её Светой, для моего удобства, но я предпочитал китайское имя девушки. Оно было не такое сложное, чтобы захотелось его упростить до более привычного. После трёх министров и прочих важных учёных и чиновников, я мог ожидать только одного «очень важного» товарища. И — да, предчувствие меня не обмануло. Сам Си Цзиньпин подъехал на шикарном лимузине, без большого эскорта, но в сопровождении нескольких серьёзных товарищей. Он лучезарно улыбался и я не мог не заулыбаться в ответ. Тот случай, когда чувствуешь себя звездой мирового масштаба. Я был настолько обескуражен таким неожиданным приёмом, что перестал чего-либо бояться и чему-либо удивляться. Всё было как во сне. Причём сон был настолько сказочным, что страшно было просыпаться и хотелось остановить жизнь на этом месте, как на своём высшем достижении. Но, для чего-то всё это было нужно? Не ради же встречи со мной собрались в одном месте все эти почтенные господа?

Си Цзиньпин сразу же прошествовал внутрь музея и все остальные, включая меня, поторопились пройти за ним.

Внутри, что тоже стало полной неожиданностью, на первом же этаже, в лекционном зале музея, был установлен огромный стол. Напротив каждого стула стояла бутылка с водой, лежала салфетка и на каждой салфетке стояла небольшая табличка с именем и фамилией. На одной из которых, было и моё имя, написанное по-английски. Собственно, моё имя и фамилия были единственными, написанными не по-китайски, поэтому табличка и бросилась мне в глаза. Мой стул стоял неподалёку от главного кресла, за которым уже сидел Председатель Правительства КНР. Переводчица встала за моей спиной, видимо её фамилии на табличках не было. Я хотел было уступить ей свой стул, но она затараторила на прекрасном чистом русском что-то про особенности менталитета и субординацию. Потом просто сжала мне плечо и сказала «так надо, сидите!» Пришлось послушаться, хотя стоящая за спиной женщина очень сильно меня смущала. Ну, не привык я сидеть в помещении, где стоит хотя бы одна женщина. Не по-нашему это, не по-русски. Но, тут не Россия, тут так положено, — успокаивал себя я. Получалось плохо, и я невольно ёрзал на стуле.