Ратислав Пашков - Секта Ушельцев

Однако, меня немного смущал рассказ Велимудра о «круге в скале». Я жил среди индейцев почти два месяца и обошёл всю округу. Никаких скал там не было. Река была, непроходимая сельва со всех сторон тоже. Недалеко — раскопки местных археологов. За рекой — Гватемала. Где они нашли там скалы? Может быть, мы едем в другое место? Жаль, я бы с удовольствием ещё раз камлал бы с тем Верховным шаманам, что так много рассказал мне о Жизни без единого слова.

Мексика встретила нас тёплой, но дождливой погодой. Дождь был не сильный, моросящий и тёплый и не раздражал. Хотя, без него было бы ещё лучше. Температура была чуть менее 30-ти градусов по Цельсию. Если бы не густая растительность повсюду, можно было бы загорать. Но городок Кохолита, где мы устроились на ночлег в ожидании проводника по сельве, стоял в самой что ни на есть густой сельве. И солнце здесь было видно только между домиков, стоящих на расчищенных от деревьев и кустов улицах. Наш проводник не заставил себя долго ждать, скорее это он ждал нас, пока мы позавтракали и собрались в путь. Дальше идти можно было только пешком. Путь предстоял неблизкий и сложный. Дорогу прокладывали специально приобретёнными для этого мачете — короткими мечами или длинными мощными ножами. Но тропы за нашими спинами не оставалось. Такое впечатление, что сельва зарастала сразу же новыми кустами. Взамен тех веток, что нам приходилось уничтожать на пути, появлялись десятки новых, ещё крупнее и длиннее. Привалов не было, подкреплялись на ходу заранее подготовленными сухарями и напитками из фляг. Расстояние, которое мы прошли, явно было небольшим, но шли мы почти весь световой день. Стемнело, когда мы уже были на месте и успели разбить лагерь с одобрения местных индейцев на краю деревни. Меня узнавали и приветствовали с улыбкой. Велимудр также обнимался с жителями деревни как старый друг. Остальные двое участников экспедиции — Болислав и Егор, были тут впервые и с удовольствием здоровались со всеми, кто подходил на них посмотреть. Да, среди учеников Храма были люди с разными именами. Но большинство сразу же проходило обряд имянаречения и брало себе старинные русские имена, взамен «паспортных» — еврейских или греческих, распространённых в России вместе с христианством. Долгое время славянские имена были под запретом в России. В девятнадцатом и начале двадцатого века, вплоть до 1905 года действовали законы, которые предусматривали наказание за «не христианскую» жизнь россиян. Нельзя было не ходить в церковь, нельзя было иметь не христианских имён и не праздновать христианские праздники. Всячески поощрялось соблюдение постов и прочих «заветов». Однако всё это не мешало вести войны, вешать революционеров, воровать из казны для постоянных балов и прочих развлечений элиты того времени. Всё, как и сейчас, только в слабой форме. Ибо тогда вся земля принадлежала Царю официально. И поэтому саму землю Царь не грабил, не разорял. А нынешним «властителям» наша земля — чужая. И они безжалостно вынимают из неё всё, что в ней есть, уничтожают леса, засоряют реки и озёра, убивают животных, да и людей безо всякого сожаления и попыток восстановления ресурсов. Враги они даже страшнее, когда они внутренние. С внешним агрессором понятно, что делать — взял меч и руби головы. А эти окопались в самом сердце Руси, окружили себя наёмниками всех мастей, оградились частоколом самоизданных законов, защищающих их от посягательств на их право воровать. И теперь грабят народ на «законных» основаниях.

Так вот, Егор был одним из немногих, кто оставил себе паспортное имя, данное родителями. И никто не был против. Собственно, никто и никогда не настаивал на прохождении учениками обряда имянаречения. Это было всегда дело добровольное и никак и ничем не поощряемое учителями. Просто к Волхвам, проводящим обряды, подходили желающие и сами просили о проведении обряда в ближайший праздник. Праздников, на которых такой обряд совершали, было всего четыре — два солнцестояния (летнее и зимнее) и два равноденствия (весенние и осеннее), так что на каждом празднике Волхвам приходилось потрудиться на славу. Егор же был редким, но далеко не единственным, кто экономил их силы. Я, кстати, тоже пришёл в Храм, уже будучи Ратиславом, и в обряде не нуждался. Мне нравилось то имя, что дали мне Волхвы общины Велесов круг.

Кстати, близилась дата весеннего равноденствия, а здесь, в глубокой сельве, вдали от цивилизации, индейцы праздновали те же праздники, что и все Русичи много веков тому назад. В отличии от нас, они сохранили традиции и обряды, принесённые сюда нашими Предками. Когда я был здесь впервые, опал на празднование Купалы — дня летнего солнцестояния. И был сильно удивлён схожестью обрядом и даже игрищ, принятых на этом празднике. Уж больно сильно они напоминали то, что происходит сейчас в общинах неоязычников. Огромный костёр — Купалец, костров поменьше, для прыжков через них, купание в ночной реке, хождение по углям и даже хороводы, правда с местным колоритом и танцами. Всё это было настолько знакомо и привычно, что я сразу почувствовал себя среди своих друзей, да и индейцы после праздника видели во мне собрата. Особенно после того, как я без колебаний спокойно прошёлся по углям, чего от белого человека они вряд ли ожидали. Интересно, будут ли на Масленицу блины и медвежья берлога?

Гулять под дождём не хотелось и свой первый вечер на природе мы провели в беседах у костра. Индейцы к нам не присоединились, у каждой семьи здесь полно своих дел. Верховный шаман ожидался лишь завтра, сейчас он был в соседней деревне — принимал сложные роды. Велимудр не только оставил добрую память о себе, но и, к моему удивлению, мог общаться с индейцами на их диалекте. С вопроса об этом его умении и началась наша вечерняя беседа.

— Когда Вы успели выучить язык индейцев? — спросил я. Или они понимают испанский?

— Я не владею испанским, впрочем, как и тем языком, на котором говорят здешние жители. Лишняя информация лишь засоряет мозг. В нашем мире мы имеем возможность понимать сказанное на любом языке на уровне восприятия смысла и выдавать свои мысли при помощи того же набора символов или звуков. Так что для меня нет сложности понимать то, что говорят, не зная при этом языковых основ. И отвечать как устно, так и письменно, используя символику или звуковой ряд, принятый у того, с кем говорю.

— У вас столько способностей, недоступных нашему земному пониманию. Неужели нет своих стрелков из лука?

— Есть. Лук и стрелы — обычное развлечение наших воинов. Составляющая часть воинского искусства. Но здесь, на Земле, мы не можем пользоваться многим из того, что умеем. В том числе нам запрещено применять какое-то ни было оружие. А лук — это оружие. Смертоносное, кровожадное. И никогда лук не был ничем иным. К тому же, эти артефакты принадлежат людям вашего Рода. И брать их вам, а не мне.